Впрочем, все это не означало, что ей стало легко. Скорее, наоборот! Раньше Форсов явно не считал нужным тратить на нее слишком много энергии, она была вроде как на испытательном сроке. Но теперь, когда он убедился, что она настроена серьезно, он относился к ней так же, как к двум первым ученикам. А их он не щадил никогда.

Он говорил с ней куда больше, чем раньше, объяснял то, что не писал даже в собственных учебниках. Он регулярно отправлял ее на задания в компании Гарика или Матвея. Ну а в апреле он дал ей первое самостоятельное поручение. И если раньше Таисе казалось, что самым сложным испытанием было столкновение с маньяком в зимнем лесу, то теперь она поняла, что ошиблась. Самым сложным испытанием стал момент, когда ее больше никто не поддерживал, все зависело исключительно от ее сил. Лети или падай, но – сама!

Задание на первый взгляд казалось простым. Какой-то ублюдок напал на женщину, которая, как ему показалось, разговаривала с ним недостаточно учтиво. Беда в том, что произошло это вечером, без свидетелей, вдали от камер наблюдения. Виновный сбежал, женщина смогла его описать и даже опознала, но жена обеспечила ему алиби. При дальнейшем расследовании оказалось, что это не первое его нападение, и каждый раз ему на помощь приходили то друзья, то верная супруга.

Однако с друзьями все понятно, такие же отморозки, как он сам. От Таисы требовалось составить психологический профиль жены и дать следователю подсказки: как нужно разговаривать с такой женщиной. Что тут сложного? Таисе казалось, что она увидит преданную дуру, которой наличие под боком мужика намного важнее, чем чужие кровь и боль.

А увидела она совершенно сломанное существо, ненавидящее себя – и презираемое всеми. Женщина, беседовавшая с Таисой, была лишь на несколько лет старше, но внешне годилась профайлеру в матери. Она доказывала, что ее муж безобиднее ягненка, и по привычке натягивала рукава свитера пониже, чтобы скрыть следы от сигаретных ожогов на руках. Она снова и снова повторяла, что он хороший и не мог. Дешевый тональный крем сходил с плохо заживающих порезов на лице хлопьями.

В первое время Таиса частенько не выдерживала:

– Да у вас синяк на все лицо!

– Он случайно ударил меня локтем во сне, он нервно спит, – бубнила женщина, не отрывая взгляд от пола.

– У вас из ног недавно извлекли дробь от пневматической винтовки. Он по вам стреляет забавы ради!

– Он случайно попал…

– Восемнадцать раз? У вас ожоги от кипятка…

– Я сама пролила!

– Ожоги на спине.

Эта женщина раздражала. Откровенной ложью, безвольностью, взглядом побитой собаки. Ее ненавидели полицейские, которые не могли заставить ее подать заявление, и другие жертвы ее мужа, которым она серьезно усложняла жизнь.

Таису она тоже раздражала, и это раздражение долгое время оставалось серьезной преградой. Но Форсов объяснил, что нужно смотреть не на ту, кем женщина стала, а на ту, кем она была. Таиса и правда посмотрела – и увидела совсем другого человека. Жизнерадостного, добродушного и настолько одинокого, что одиночество сумело прожечь тот самый внутренний стержень, уберегающий от зависимости.

Этого человека и пыталась вернуть теперь Таиса. Матвей как-то презрительно бросил, что ее задание состояло в другом. Не спасать, а просто составить профиль. Погружаться в такое с головой – типичная ошибка новичка. А вот Форсов молчал, хотя прекрасно знал, чем она занята. Это придавало Таисе сил двигаться дальше.

Сколько энергии у нее ушло на это задание – знала только она. Таиса никому не жаловалась, даже стеснялась того, что иногда приходится плакать по ночам, ведь иного способа выпустить бессилие просто нет. Она повторяла одни и те же слова снова и снова. Она позволяла себе полное погружение в чужой мир, похожее на прыжок в непроницаемо мутную болотную воду.

И все-таки она смогла. В мае ее подопечная давала показания в суде и уверенно смотрела в глаза своему мучителю. Она рассказала о преступлениях, о которых полиция даже не подозревала, потому что жертвы молчали, как молчала она. Срок, изначально грозивший ее мужу, увеличился в пять раз.

Таиса не чувствовала себя победительницей, ей казалось, что ее попросту выпотрошили. Гарик ее поздравил. Матвей заявил, что она доказала свое идеальное соответствие предыдущей профессии – психолога. Форсов заметил, что его старший ученик порой слишком много болтает, и дал Таисе три дня выходных. Он пообещал ей, что дальше будет проще. Естественно, он оказался прав. Нельзя сказать, что погружение в мир преступников и жертв отныне давалось Таисе легко. Однако она научилась выставлять защитные барьеры и выработала собственные методы восстановления.

Форсова она изучила неплохо – и по-прежнему безмерно уважала его. Его жену Веру Таиса по-своему любила, потому что очаровательную и искренне добрую Веру невозможно было не любить. Ну и конечно, были ученики Форсова. Работать с ними вместе, как на испытательном сроке, Таисе больше не доводилось, но она все равно с ними пересекалась.

Гарик остался Гариком. Он был само очарование на первый взгляд, а потом и на второй, и на третий. Тут дело не в стремлении понравиться всем подряд, это Гарика явно не интересовало. Он просто не стеснялся быть собой, да и вообще ничего не стеснялся. Порой его прямолинейность доходила до хамства, но он умудрялся изящно подавать даже это, и ему сразу же все прощалось.