— Давай, Роман. Просто иди спать, ты достаточно выпил. Я гарантирую, что бар все еще будет здесь, когда ты проснешься.

Он не сдвигается с места. Выражение его лица задумчиво.

— Ты же знаешь, что ты хреново умеешь утешать людей.

— Да, спасибо, правильно принял к сведению, — отвечаю я, закатывая глаза.

Наконец он встаёт на ноги. Я веду его из бара в спальню. Я никогда раньше не была внутри его комнаты. Я всегда боялась, что молния ударит в меня, как только я переступлю порог. Но сегодня я делаю шаг внутрь. Роман немного неуверенно стоит на ногах. Моя рука все еще обнимает его, пока я веду его к кровати.

Я рассматриваю его комнату: от темно-красных и золотых цветов кровати и стен до деревянных полов, больших окон и темных штор. На стене висит телевизор с плоским экраном, а в дальнем углу комнаты стоит книжный шкаф с книгами. Я знаю, что это не просто украшение. Любимое хобби Романа, помимо развлекательных убийств, — чтение.

Очень медленно я опускаю его на кровать. Я знаю, что он не пьян; я видела, как этот мужчина выпил целую бутылку виски без всякого эффекта. Сегодня вечером он выпил всего несколько стаканов. Но он кажется утомленным.

Как только я укладываю его на кровать, его рука закрывает лицо, прикрывая глаза. Я смотрю на него секунду. Он все еще в своем траурном наряде.

— Роман, — говорю я тихо. — Тебе нужно снять костюм.

Его губы кривятся в ухмылке.

— Если ты хотела увидеть меня обнаженным, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

— Конечно, ты бы так сказал. Не волнуйся, дорогой, мне неинтересно видеть тебя обнаженным, — говорю я с улыбкой.

— Действительно? — тянет он.

Его рука скользит вниз от лица, и когда я смотрю в его глаза, они искрятся вызовом. Он садится на кровати, его рука скользит по пиджаку. Он снимает его, и я наслаждаюсь видом его широких плеч и тем, как рубашка облегает его мускулистые руки. Его глаза все еще прикованы к моим, и он начинает расстегивать пуговицы. Он начинает сверху, не торопясь. Пуговицы расстегиваются одна за другой, пока его грудь не обнажается.

У меня пересыхает во рту. Татуировки всегда были моей слабостью. И, к сожалению, грудь Романа вся в них. Не то чтобы я не знала, что они у него есть. Мой брат однажды рассказал мне, что Роман делает татуировку каждый год, начиная с его шестнадцатилетия, в ознаменование этого дня. Я просто никогда их не видела. Удушающие костюмы, которые он носит, скрывают то, что находится под ними.

Роман всегда был опасен. Теперь он опасен и сексуален. Это раздражает. Моя рука чешется протянуть руку и прикоснуться к ним. К счастью, я не такая уж и слабая.

Мои глаза скользят по татуировкам. У него есть имя Марии и Розалии тоже. На одной стороне его груди есть крылья, а также есть другие вещи, которых я не понимаю. Рисунки, фразы на другом языке. Вместо того, чтобы спросить его, я стиснула зубы и отвела взгляд.

— Я сейчас ухожу. Спокойной ночи, Роман, — говорю я ему.

Он протягивает руку быстрее, чем я успеваю моргнуть, и его рука сжимается на моем запястье. Я задыхаюсь, когда он тянет меня на кровать.

— Во что, черт возьми, ты играешь? — удивленно спрашиваю я, толкая его в грудь.

— Не уходи, — командует он.

— Почему нет?

— Потому что, — говорит он, глубоко вздыхая. На минуту мне кажется, что он собирается сказать что-то искреннее, но, конечно, он этого не делает. — Я так сказал.

Я выгибаю бровь, бросая на него невозмутимый взгляд.

— Потому что ты так сказал?

Повторяю с насмешкой.

— Тебя сколько, четверо? Отпусти меня.

Я пытаюсь вырвать свою руку из его хватки, но мои усилия бесполезны.

— Роман, отпусти меня! — кричу я.

— Просто побудь немного неподвижно, — тихо говорит он.

Я делаю паузу в попытке убежать от него. В его глазах кипит жар. Он так быстро обжигает то горячим, то холодным. Как я уже сказала, психопат.

Он настолько близко, что я чувствую слабый восхитительный аромат его одеколона. Я сглатываю, нервы внутри меня нарастают.

— Роман, я…

Что бы я ни хотела сказать, это оборвано, когда он кладет руку мне на шею. Давление легкое, дразнящее. Как марионетка, я притягиваюсь к нему ближе.

— Елена, — тихо говорит он, пристально глядя на меня темно-голубыми глазами.

— Да? — мой голос звучит хрипло и неправильно.

— Я вижу этот взгляд в твоих глазах. Насколько сильно ты хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо сейчас?

И вот так момент рушится. Мои щеки пылают, когда я толкаю его в грудь. Он со смехом отпускает мою руку, и я тут же встаю.

— Я бы никогда тебя не попросила об этом, — шиплю я.

Раздражает то, что на секунду я действительно представила, каково это — быть с ним. Это был не первый раз, когда у меня были такие мысли о нем. Двенадцатилетняя я была увлечена Романом. Но это было глупое увлечение школьницы. Я знаю, кто он на самом деле сейчас.