– Не громко ли сказано? – нервно огрызнулся Барсук, показав короткие, но острые клыки. – Сомневаюсь, что Сумрак одобрит эти твои планы. Да и я лично не вижу ничего хорошего в том, чтобы лезть на рожон!

– Сумрак… А какое нам дело до него? Он далеко, в Петербурге. Вот и пусть занимается своими столичными делами. Если дело выгорит – ему там скучно не покажется, я вас уверяю.

– Предлагаешь действовать в обход разрешения Стаи? – прищурился обер-полицмейстер. – На это я тем более не подпишусь!

– С каких это пор нам, волкам, требуется разрешение от кого бы то ни было? – спросил молодой скучающим тоном и отвернулся от собеседника, делая вид, что разглядывает собственные ногти. Мне даже удалось увидеть его профиль с тонкими изящными чертами лица. Почти женскими, если не считать горбинки на носу.

– Не тебе рассуждать о том, как заведено в Стае! – неприязненно отозвался Грач. – Молод ещё!

Длинноволосый в ответ лишь рассмеялся.

– Хотел бы я ответить, что это недостаток, который быстро проходит. Но в моём случае это не так, ведь вампиры почти не стареют. Тем удивительно видеть, до чего вы себя довели, Барсенев. Ну что за мерзкая туша?

Барсук оскалился, сжимая кулаки, но с места не сдвинулся, несмотря на явную подначку. Его заплывшие жиром глазки то и дело бегали от молодого к Грачу, будто в ожидании чего-то. Похоже, он до сих пор не может понять, на чьей тот стороне.

– Выбирай выражения, мальчик! – угрожающе прошипел он.

– Иначе что? – уже откровенно потешаясь, спросил молодой, изображая изумление. – Вы мне что, угрожать изволите, Филипп Александрович? Так ведь… Погодите-ка… Вы не знаете? Грачёв, он что, не знает?

Грачёв лишь мрачно зыркнул на него, вытирая платком пот со лба.

– Кстати, вы бы сняли эту вашу хламиду, любезный. Сопреете же сейчас совсем! Да и нафталином от неё несёт, как из старухиного сундука. Или это ваш естественный запах?

– Не заговаривайся, Арамис! – каркнул Грачёв. – Вы с Орловым друг друга стоите. Только он-то всё это затевает, чтобы выслужиться. На самый верх метит, в столицу. А то, что ты предлагаешь… Всю Стаю под плаху подведёшь!

– Как будто что-то изменится! Стая и так вне закона. И неужели Сумароков верит, что Орлов и правда выведет всех вас из тени? Он же просто таскает каштаны из огня вашими лапами. А когда вы станете не нужны – продаст вас с потрохами.

На лице Грачёва отобразилась короткая, но явная внутренняя борьба. Было видно, что слова незнакомца, которого он назвал Арамисом, задели его за живое. Только непонятно, какие именно, и на чьей он стороне. Потому что, кажется, тут все трое друг друга терпеть не могут.

О чём вообще речь? Эх, жаль, я не подоспел к началу разговора. Что там задумал Орлов? Это как-то связано с похищением Полиньяка или нет? Из смутных упоминаний пока не складывается цельной картины…

– Грач прав – не нам об этом судить. Сумароков договаривался с Орловым сам. Нам остаётся только подчиняться воле Стаи…

– Подчиняться?!

Молодой вампир раздражённо фыркнул и вскочил с места, пройдясь по кабинету из стороны в сторону. Старшие его сородичи невольно подались чуть назад.

Я, наконец, разглядел его получше. Действительно, очень молод – лет двадцать пять, не больше. И не только хорошо сложён, но и на лицо красив почти по-женски. Наверное, тот ещё сердцеед. Прозвище-то соответствующее.

– Когда я вступал в Стаю, мне совсем о другом пели… – искривив в усмешке идеальные четко очерченные губы, произнёс он. – О вольных братьях-волках. О кодексе чести. А, выходит, волки давно превратились в услужливых псов? Тогда в пекло вашу Стаю!

Повисла напряжённая тишина. Барсук, подавшись вперёд, тихо прошипел:

– Всё сказал, щенок? Ты же понимаешь, что это приговор?

Рукой он будто невзначай тянулся куда-то за спину, в щель между подушкой дивана и боковиной. За оружием?

Молодой коротко хихикнул.

– Он всё-таки не знает… Да уж. Ты даже не пёс. Ты действительно жирный зажравшийся барсук. Давно потерявший нюх.

– Да о чём он? – прищурился Берсенев.

Арамис неторопливо, вразвалочку, зашагал прямо к нему, заставив обер-полицмейстера невольно отклониться, откинуться на спинку дивана.

– Ну что вы там всё теребите за спиной, Филипп Александрович? – с лукавой улыбкой поинтересовался молодой. – Потайной шнурок? Скажи ему уже, Грачёв. Ты ведь пришёл позже, уже всё видел.

– Твои люди мертвы, Филипп, – бесцветным голосом произнёс Грач, не двигаясь с места и глядя куда-то в пустоту. Потом резко сфокусировал взгляд на Арамисе. – Похоже, ты и не надеялся, что получится договориться?

– Сказать по правде? – беспечно пожал тот плечами. – Я не очень-то и старался.

Дальше всё произошло так быстро, что я не успел опомниться. Вот Арамис в расслабленной небрежной позе стоит в двух шагах от Барсука – почти обнаженный, прикрытый лишь импровизированной набедренной повязкой из простыни. И вдруг, как распрямившаяся пружина, мгновенно оказывается рядом с полицмейстером.