Остаток ночи я помогал друзьям и орденцам зачищать подземелье от монстров. Сегодня мы удались на несколько километров от училища в сторону особняка, поэтому вернулись только в шесть утра. Но благо в субботу в это время все спали.

И я смог выспаться до долгожданной стажировки. Иван Фёдорович заехал с нами с Зубастиком в двенадцать, и мы отправились загород.

— Сегодня вызовов нет, — сообщил куратор.

— Ещё бы, два нападения на город отбили за месяц, — ответил я, смотря в окно, за которым бушевала метель.

Зима была в самом разгаре.

— И вы внесли в это большой вклад. Даже не представляю, что бы могло случиться, если бы вы не встретили в подземелье регата, — сказал Иван Фёдорович, не отрывая взгляда от дороги.

— Как-то грустно сегодня, — позади раздался голос Макара, но призрак не спешил показываться.

— Что с ним такое? Никогда от него таких эмоций не слышал, — поинтересовался куратор.

— Дела сердечные, — ответил я.

— Ого!

— А вот не ври! Ничего не сердечные. У меня сердца давно нет, — возразил призрак.

— Сердца нет, а вот эмоции души остались. И нет в этом ничего зазорного, — сказал я.

Призрак больше не говорил. Видимо, всерьёз задумался над моими словами и своими эмоциями. Пускай. Это же ведь надо… встретить свою первую любовь после смерти обоих.

Судьба — злая стерва, как ни крути. Меня тоже не хило подкинула. Раз я нахожусь тут в теле князя и делаю то, что не смог ни один из ныне живущих.

— Как дела у Зубастика? Чувствует что-нибудь? — поинтересовался куратор, выводя меня из глубокой задумчивости.

— Пока нет. Но он внимательно наблюдает за всем вокруг. И лучше сбросить скорость, так ему будет проще сосредоточиться, — попросил я.

Иван Фёдорович согласился без возражений. Он уже привык, что Зубастик загодя чувствует приближение своих сородичей.

Это была наша первая вылазка в поисках яиц регатов. По логике вокруг должно было быть полным-полно яиц, раз мы уничтожили столько взрослых особей. Мальки-то Смоленск не атаковали.

— А как регаты ведут себя зимой? Здесь же деревья голые, фиг спрячешься, — задал я насущный вопрос.

— Как обычно. Но они становятся белее. Прямо как зайцы, адаптируются к погоде.

— Лучше бы спячку впадали.

— Мечтать не вредно, — улыбнулся куратор.

— Но по всем законам физиологии развитие яиц должно проходить медленнее именно зимой.

— А вот на этот вопрос, думаю, вам никто не ответит. Яйца и мальки сложны в изучении. Слишком непредсказуемые.

— Тогда мы просто обязаны найти сегодня хотя бы одно!

— Тут уж как судьба повернётся. Вообще, никогда не думал, что сам стану яйца искать. Главное ещё, чтобы по пути в нашей машине никто не вылупился.

— Не переживайте, если вылупится, то встретится с Зубастиком.

Я посмотрел в зеркало заднего вида. Этот наглый регат снова умудрился достать из багажника пачку корма и сейчас сидел и хрумкалего, как человек есть чипсы. Хотя я плотно закрыл отделение, ведущие к багажнику.

Обернулся к регату и решил проверить результат дрессировки. Послал ему образ, чтобы вернул пачку корма обратно и подкрепил силой воли. Зубастик расстроился, но повиновался. И кажется, что после этого лучше сосредоточился на главной цели.

Я решил это использовать и отправил образ, где пачка корма возвращается после нахождения яйца его сородича. Зубастик тотчас взбодрился, и в нём проснулся не дюжий интерес. К награде за работу.

Регат стал вертеться по сторонам и даже принюхиваться.

— Что с ним такое? — насторожился Иван Фёдорович.

— Ищет, — ответил я.

Зубастик уже достаточно вырос, и голос у него изменился. Так что теперь условным сигналом стал настоящий рык, и куратор остановил машину.

Регат умудрился когтем дёрнуть за ручку, и дверь открылась, а он выбежал наружу.

— За ним! — сказал я, спешно надевая куртку и доставая винтовку.

Мы выскочили из машины и помчались за Зубастиком лес. А он стал гораздо быстрее бегать, чем раньше! Кажется, что через несколько месяцев он и вовсе перестанет помещаться в машину, и мне придётся покупать грузовик.

Снег хрустел под ногами. А сбоку побежал трусливый заяц, которого мы спугнули.

Минут через десять мы остановились. Зубастик ждал нас возле небольшой снежной насыпи. Он указал на неё когтем.