— Здорово пучеглазым!

Карась остался с ней, мы пошли дальше.

Пока еще не надоевшие уроки пролетели быстро, с последнего, истории, Плям отпросился, а Барик не рискнул, хоть и на стуле он сидел с трудом, кривился и морщился — болела исполосованная задница. Видно, что здорово его выпороли.

Мне после четвертого все-таки пришлось заскочить домой за деньгами — ну а вдруг Чума и правда помирает, и ему срочно нужна помощь? Странно, что наша классная не подняла этот вопрос — то ли не знала, то ли попросту наплевала на своего подопечного.

И как здорово, что у меня есть Карп! Сел на него — и вж-ж-ж! Полчаса — и я возле больнички, где мы навещали избитого Рамиля со сломанной рукой, да и я сам в неврологии валялся, когда получил по голове, и тогда все закончилось побегом. Если Чума там, неудобно получится. Хотя в мае я еще был пухлым, могут и не узнать, да и времени много прошло, и смена может быть другая.

Будь я собой прежним, стал бы метаться по отделениям, искать Чуму. Память взрослого подсказала, что проще всего узнать, где он, спросив в приемном отделении больницы.

Печального вида медсестра сказала, что Чумакова привезли в реанимацию. По спине пробежал холодок. Значит, совсем плох бедолага!

— Туда не пустят? — спросил я, она помотала головой.

Я сделал жалобное лицо.

— Это мой лучший друг! Он почти сирота. Как узнать, что с ним? Вдруг ему нужна помощь? Лекарства… мало ли. Можете узнать? Вдруг его уже перевели… Пожалуйста.

— Ладно.

Она позвонила в отделение, свела брови у переносицы, покосилась на меня, кивнула, повесила трубку.

— Перевели в хирургию. Пришел в сознание.

— В хирургию? — переспросил я, не зная, радоваться или тревожиться. — Не в неврологию?

— Второй корпус, третий этаж, — ответила она. — Это сперва вот сюда по коридору, — она махнула налево. — Потом — по лестнице. Увидишь.

— Спасибо!

Я рванул в указанном направлении. В больницах время посещений было после обеда. Меня должны впустить, если я предложу помощь, ведь за свой счет лечить Чуму никто не станет.

Перепрыгивая через ступеньку, я несся наверх. Доскакал до третьего этажа, прямо передо мной дверь распахнулась, вышли молодые родители с мальчиком лет семи, а я проскользнул в отделение, где маленькие пациенты с визгом катались по скользкому коридору, а санитарка пыталась загнать их в палаты.

Я направился прямиком к кабинету заведующей, постучал. Проходившая мимо пожилая медсестра сказала:

— У нее посетители. Тебе по какому вопросу?

— Юрий Чумаков находится в вашем отделении. Я слышал, что ему некому помочь, и вот, пришел.

Женщина тяжело вздохнула и покачала головой.

— Бедный мальчик, так жалко его! Места живого на нем нет! Чем же ты поможешь?

— Деньгами, — сказал я.

— Где ж ты возьмешь столько?

— Всем классом собирали, — соврал я.

— Господи, молодцы какие!

Медсестра не стала уходить, подождала, пока из кабинета выйдет толстый носатый мужичок — ему навстречу подался такой же носатый мальчишка, читавший книгу на диване напротив сестринского поста — постучала, чтобы меня точно приняли.

— У меня обед, — донеслось из кабинета, но медсестра распахнула дверь и сказала:

— Тут парень пришел к Чумакову. Говорит, помочь хочет.

Я без приглашения переступил порог и сказал немолодой женщине с бледным слегка оплывшим лицом:

— Здрасьте. Как Юра? Сильно тяжелый? Какие лекарства надо купить?

Заведующая заинтересовалась, указала на диван, куда я сразу же уселся

— Кем ты ему приходишься?

— Одноклассником.

— Один парень уже приходил, принес тысячу триста рублей. Но это только на два укола!

— Что с Юрой? У меня мама медик, можете говорить терминами, я пойму.

— Ушиб головного мозга легкой степени, без внутричерепных гематом. Перелом грудины и нескольких ребер. Гемоторакс. То есть кровь скопилась в плевре и сдавила легкое. Парень родился в рубашке: кровь текла из разорванного сосуда и свернулась, иначе он бы погиб от удушья, потому что помощь ему оказали не сразу. И у него самая распространенная группа крови, быстро нашелся донор.

Стало нехорошо. Да, Чума говнюк и заслужил выволочку, а может, и порку, но каким нелюдем надо быт, чтобы так бить собственного сына!

— Мы вводили антисептики, которые оставили выписавшиеся больные. И антибиотик нашелся. Но мальчику нужен полный курс! К тому же еще до кровопотери у него была анемия, необходимы препараты железа, витамины и нормальное питание. Если мама медик, то ты знаешь, что у нас ничего нет! — Ее голос дрогнул, она поджала губы, помолчала немного и продолжила: — Ничего нет! Крутимся, как можем. Когда привозят детей по скорой… Кто упал, кто разбился, как это бывает у мальчиков — помощь нужна сразу, а где взять препараты?! Капельницы для Юры найдем, есть, слава богу, но остальное… Медсестрички скидывались, представляешь? А бывает, привозят бездомных деток… — Заведующая махнула рукой и смолкла, глядя в стену. — Так что не хватит этих денег, мальчик.