Просто сейчас он был без щита и без шлема, с одним мечом, который держал, уперев клинком в ножнах в пол. И, судя по реакции соратников, безусый в этой «повинной комнате» уже побывал.

— Всяк туда лучше, господин Малуш, — подал голос юнец, — Чем в поруб.

— Влас-то знает, — усмехнулся маг рядом, и щитоносец снова вздохнул.

— Для меня это честь, — сказал я, повернувшись Анфиму.

— Своих не бросаем, — улыбнулся тот.

Я старательно следил за своей мимикой, чтобы не оскорбить дюжинника. Да он и сам, судя по серьёзным глазам, отлично помнил, что именно в сотне Яроша едва ли не половина оказалась предателями.

Так что это был ещё большой вопрос, где мне безопаснее — в порубе или в казарме. Но всё же я предпочитал более человеческие условия, а ещё лучше горячую ванну, кусок жареного мяса и кружку пива. Ну, и чародейку заодно опытную в компанию, чтоб чутка подрихтовать новый ранг послушничества…

— А ты не страшись, бросс Малуш, — Анфим снова ворвался в мой мир грёз, — Его величество Нереус не особо вспыльчивый, с плеча не рубит. Он мудрый, сначала разберётся, и лишь потом примет решение.

Я решил не говорить, что уже давно это понял. Иначе зачем бы Нереус терпел хитрого кнеза Павлоса, который то и дело портил погоду своими скабрезными письмами другим царям? Зачем бы он спорил с нетерпеливым советником Левоном?

Только если бы кто меня спросил, то я бы не назвал это мудростью. Особенно глядя на то, что творится в Южном крае… Слишком многое Нереус спускает с рук, и эту его милосердность челядь уже давно считает слабостью, иначе бы советник Левон не пытался выкрасть последних свидетелей тут же, в царском дворе.

Мы объезжали царский дворец, скрывающийся за внутренней стеной, по широкой дуге, и его купола со шпилями всё равно были видны. Внешняя стена крепости, со множеством башен, казарм и конюшен, была намного выше.

Анфим великодушно водил рукой направо и налево, рассказывая, что я вижу на улицах. Сотенные корпуса, кузницы, конюшни и каретники, часовни светлых богов… Жилые дома чиновников и резиденции некоторых приближенных дворян.

Здание суда с высокими колоннами и с большой статуей перед ним Анфим выделил отдельно.

— Яриус? — спросил я, глядя на золотую статую грозного старца, поднимающего над головой сияющий наполированный молот.

— Да, нет бога справедливее, чем Яриус, — Анфим слегка сложил ладони, глянув наверх, — Его Око видит всё.

Я на это промолчал, но неожиданно почувствовал, как глубоко внутри, в недосягаемых мне глубинах составной души, шевельнулась инкарнация Хморока. Северный бог имел своё мнение о справедливости своего брата.

— Впрочем, я сомневаюсь, что государь будет собирать совет по такому поводу, как судилище, — маг поскрёб лоб, — Скорее, военный совет соберёт, чтобы решать, как защитить границы.

Я кивнул, хотя имел собственное мнение об этом. Как по мне, то Левон не успокоится, пока не использует всю свою власть, чтобы решить вопрос с последними свидетелями.

Но, когда здание суда осталось позади, спросил я Анфима совсем о другом:

— А почему узники-то в Южной башне?

— То есть?

— Ну, Юг — это светлая сторона. Тепло, солнце.

— Вот сразу видно, что ты бросс. А куда предложишь, на Северную? Чтобы подлые тёмные боги помогали узникам?

— Ну да, я как-то не подумал, — поморщился я.

Если б дюжинник знал, что богам на самом деле наплевать на всех этих узников… Я в этом мире всего пару недель, и то уже почти весь пантеон потратил на меня свой предел, чтобы спуститься и немного поглазеть на «личинку Хморока».

При этом они знают, что в их мир вторглась Бездна, совсем чужая богиня. Но светлые боги не явили свою мощь, не послали небесные воинства, не явились на сражение… Уверен, до этого они в дела смертных вообще не лезли сотни, если не тысячи лет.

— На северной стороне у нас храмы Яриуса и Сияны, они наша защита и надёжа, — сказал щитоносец без щита, — И тёмная муха не пролетит.

Корпус сотни Яроша можно было считать отдельной крепостью в крепости… Если бы кто надумал брать сердце Моредара силой, тот тут каждое здание было отдельной крепостью.

Были тут и ристалище для тренировок, и конюшня, и арсенальная, и даже своя небольшая кузница. Ну и, собственно, сама казарма, перед которой и остановился наш экипаж.

Когда я выбрался на улицу, то Анфим потребовал протянуть закованные руки. Кандалы с лёгким звоном были переданы помощнику, и на это недовольно кашлянули конные стражники, которые въехали сюда вместе с нами.

— Под мою ответственность, — Анфим даже не посмотрел в их сторону, потом кивнул мне идти за ним.