Силы покидали несчастное животное, мышцы иссушались, попытки сопротивляться стали совсем слабыми. Я судорожно выдохнул, выпуская клыки из туши. Отпустил голову животного и расслабился.

Взгляд зацепился за несколько капель жижи гнилостного цвета, сочащейся из ран. На гной не похоже, да и консистенция не та совсем. Яд?

Потянулся к своим клыкам, царапая их когтями… Вот оно! У самых кончиков небольшие углубления. Немного их ковырнул, а затем посмотрел на свои когти. Капля того же цвета стекала по пальцам. Яд, передающий вирус вампиризма. Ничем другим это и быть не может.

Если размышлять с биологической точки зрения, вампиры не умеют размножаться путем, привычным для людей, для них это исключительно способ получить удовольствие. А вот размножение происходит уже посредством превращения людей в вампиров. Если бы кровососом становился абсолютно каждый укушенный, то популяция росла бы в геометрической прогрессии, и рано или поздно им бы попросту не осталось, что есть, а значит, вирус передается только тогда, когда этого хочет сам упырь. Непохоже, чтобы напавший на меня в той пещере желал превратить меня в себе подобного. По такой логике, чтобы сделать человека вампиром, нужно только впрыснуть в него яд, но не испить досуха.

Я прикоснулся к бездыханной туше коровы, чтобы убедиться в отсутствии пульса. На всякий случай ещё и ухом приложился. Вроде сердце не бьётся. Нет, конечно, вероятность обращения коровы в вампира ничтожно мала, я такого ни в легендах, ни в художественных произведениях не видел, и тем не менее, не хотелось бы думать о том, что корова-кровосос истребила этот город.

В любом случае, животину жалко, но это единственный способ насытится для меня, не прибегая к убийству людей. Здесь и проведу для себя черту, которую нельзя пересекать.

Перепрыгнув через ограду, вытер кровь с губ и поспешно покинул сарай. Прижавшись к стене, осмотрелся, чтобы удостовериться, что никто меня тут не видел.

Бегом рванул обратно в город, и как только оказался достаточно далеко от фермы, на всякий случай послюнявил ладонь и прошёлся по лицу ещё раз, дабы точно не осталось никаких следов преступления.

Вернувшись к дому Бреминга, три раза постучал. Мне сразу отворили дверь, и я вошёл в дом, на этот раз без приглашения. Впрочем, понял я это, когда уже переступил порог. Посмотрев на дверной проем снова, задумался. Судя по всему, достаточно, чтобы тебя пригласили единожды, и в дальнейшем уже получится входить всегда. К слову, в таверну я смог войти и так, а значит… Разрешение требуется только на вход в жилое здание, получается.

— Я надеюсь, ты никого не убила, красноглазая? — осторожно спросил Бреминг, направив на меня кинжал.

— Корову, — честно признался я, и старик раздражённо цыкнул.

Непохоже, чтобы он меня за это упрекал, но и восторга у него это не вызывает. Слава богу, что не человека. Такая у ремесленника позиция, как мне кажется.

— Примерь, — Бреминг подвинул сложенный на столе комплект одежды на край.

Я послушно подошёл к столу и без задней мысли снял с себя рубашку. Старик тут же отвернулся.

— Леди Альпин, вы бы хоть предупредили… — сокрушенно вздохнула Муна, стыдливо натягивая поля шляпы на лицо.

Я насупил брови и окинул себя взглядом. Точно. Женское тело накладывает и такие ограничения.

Поспешно взял сложенную рубаху и натянул ее на себя. Застегнул манжеты, пуговицы. Льняная, приятная телу, с глубоким вырезом на спине. Рукава свободные, пышные близ манжет. Следом надел плотные черные колготки, короткие шорты по ягодицы, а затем корсет. Шнуровка спереди, так что участие Муны мне не потребовалось. Заключительные штрихи — белые кожаные перчатки, галстук-платок цвета берлинской лазури, черные кожаные ботинки, которые совсем капельку великоваты, но тем не менее очень удобны, и напоследок — накидка, представляющая из себя два плотных, широких и длинных полотна ткани схожего с галстуком цвета. Они украшены большими вороньими перьями по всей длине, а спереди прикрывают плечи и руки почти до локтей. Вырез на спине виден, однако при помощи крючка на полотнах его можно скрыть накидкой.

— Я закончила, — дал ремесленнику понять, что оделся.

— Как влитая, — заключил Бреминг и подошёл ко мне. Старик поправил воротник моей рубашки, взялся за одно из полотен и показал мне пальцами: — Здесь несколько потайных карманов, а также есть скрытые слои, — потянув за кольцо на стальной леске, Бреминг раскрыл полотно моей накидки так, что оно стало походить на полноценный плащ, правда весьма громоздкий и явно не подходящий для того, чтобы им от чего-то укрываться. — Ткань очень плотная, если правильно взяться за кольца и распрямить, можно будет пролететь несколько десятков метров при попутном ветре. Подумал, что может быть полезно.

— И правда, применение найти сумею, — согласился я, и Бреминг продемонстрировал, как лёгким движением руки можно сложить глайдер. — Благодарю. Мне идёт?

— Обижаешь, — фыркнул старик и сложил руки на груди. — Удобно?

— Более чем, — кивнул я и демонстративно повертел руками и ногами. Движений ничто не стесняет. Вопросы разве что к колготкам, которые явно не раз порвутся в нашем с Муной путешествии. — Спасибо большое.

— Любой каприз за ваши деньги, — помотал головой Бреминг и положил на стол другой комплект. На сей раз белоснежный. В первом образе из белого только рубашка. — Это дневная. Примерь, я отвернусь.