Шрифт:
– Ну… говорил, ну…
Сашкина рука ускорилась. Он вдруг опять залюбовался фигурой Кадыкина. Всё-таки было в нём что-то до невозможности притягательное. Как же они так разосраться успели?
– Вполне возможно, границы наших желаний могут быть намного шире, чем мы себе придумали… Тебе нравится моя сестра… Мне – Макс… Ну… Кирилл, наверное, нам обоим нравится… А самое главное… Мне нравишься ты, а я – тебе… Поправь, если вдруг ошибаюсь… И если бы этого не было, мы бы с тобой сейчас не ругались.
– А ты… горазд болтать…
– Что есть, то есть… И при этом, мы оба хотим не противиться своим желаниям, и чувствовать комфорт в отношениях друг с другом… Согласен?.. Так, может, нам как раз для этого и не хватает одного шага?
– Бля… Какого ещё нахуй шага?! Быстрее дрочи… Твою мать…
– Не спеши… Ты сам меня научил доходить до самой сути… Мне хочется близости с тобой. И тогда хотелось, когда ты… ну, ты понял… Поэтому меня и задело… Но я же хочу близости и с Максом… А ты, подозреваю, тоже хочешь близости с… Ай!
Вспотевший и возбужденный Гоголь схватил Сашку за плечи и крепко прижал к себе. Обездвиженный и уставший от неизвестности Сашка отчетливо почувствовал, как теплые струи вырвались из кадыкинского естества и брызнули ему на джинсы. Будто тяжелый груз упал с его души. Он толком не понял, что произошло, и каковы перспективы, но оргазм друга словно поставил точку в долгом неразрешимом споре
– Ребят, – со стороны коридора раздался осторожный голос Снежанки, – с вами всё в порядке?
Парни разорвали объятия и молча уставились друг на друга. Пауза требовала заполнения. И вопрос сестры был очень кстати.
– Не совсем… С нами… Ну, в общем, – Сашка с трудом подыскивал слова, – мне надо срочно сменить джинсы. Мои – неожиданно испачкались…
<p align="center">
========== Эпилог ==========
Боль уходила, уступая место странному, но гармоничному чувству заполненности. Нервная двойственная пульсация отдавала нутру приятную дрожь. Сашке хотелось скулить. Лежащий снизу Максим протянул руку и, обхватив его за шею, поцеловал. Крепкие руки Гоголя придерживали его за плечи. Периодически Сашка ощущал его теплые влажные губы у себя между лопаток. Где-то слева ждал своей очереди Кирилл, то и дело помогая себе рукой поддерживать эрекцию.
– Го-о-о-споди-и-и-и, как же хорошо! – не смог сдержаться Сашка, вызвав своей репликой прилив энтузиазма у всей троицы.
– Приоткрой ротик, малыш… Вот так вот…
Встав в полный рост, Кирилл подался вперёд. Сашка, широко раскрыв рот, наклонился в его сторону и поймал его влажную головку. Кирилл тихо застонал. Толчки сзади стали сильнее и жестче. Пальцы Макса теребили сашкины соски.
“Теперь всё! Они во мне… Все!.. Одновременно!” – только и смог подумать Сашка, и в следующее мгновение полностью отдался сладостному бегу.
Возбужденная плоть врывалась в Сашку, разгоняя горячий воздух, ускоряясь и направляя блуждающее сладострастие к ещё пока невидимой цели. Сашка чувствовал как внутри него трутся члены Макса и Гоголя, тесно прижимаясь друг к другу, добывая огонь его наслаждения. Все были при деле. Кирилл, осторожно придерживая сашкину голову, энергично орудовал членом у него во рту. Максим, находящийся ближе всего к члену самого Сашки, следил, чтобы последний случайно не увлекся дрочкой, допустив тем самым грех фальстарта.
Опьяненные до священного безумия, любовники постепенно превращались в единый механизм – движения были отлажены и совершенны. Семя – горячее, как кипящая смола – было готово выплеснуться. И только тягучее желание продлить блаженство, общее для всех четверых, не давало ему пролиться.
Сашка почти терял сознание. Ему казалось, что вся его предыдущая жизнь – лишь медленная подготовка к этому моменту, длиною в шестнадцать лет. И если сейчас по каким-то причинам он не кончит, то грош цена этой подготовке. Считай, что слил в сортир всю свою целомудренную юность. И кому она нахрен была нужна?..