— Ага. Вижу.

Он вдруг поднимается со стула и подходит ко мне буквально вплотную. Руки Кострова ложатся на столешницу позади меня, а дыхание касается губ.

— Помни, Маршанская, что все твои эмоции написаны у тебя на лице.

— А ты не лезь туда, куда тебя не просили. Например, ко мне в голову, — парирую, вздернув подбородок.

Взгляд Руслана на миг опускается к моим губам. Всего миг, а меня в дрожь бросает.

— Мы так... не успеем собраться, — шепчу, опустив глаза, и упираю ладони в крепкую грудь Кострова. — Я ещё даже не умывалась. Это ты со вчера из душа не выходил.

— Во всём виноваты твои поцелуи.

— Что? — вскидываю голову и тут же ловлю усмешку на губах Руслана.

— Ничего, Маршанская. Ничего. Иди собирайся.

Он отходит в сторону, дав мне возможность пройти.

Что он имел в виду? В смысле, во всём виноваты мои поцелуи?

В общем, если долго об этом думать, то можно сойти с ума. Поэтому душ и сборы в магазин меня отвлекают. Я не отношусь к тем женщинам, которые часто проводят время в салонах или трят много денег на шмотки. Так вышло, что это практически мне не интересно. Но я знаю характер приёмов, которые устраивает бабуля Кострова. Обычно она приглашает элиту. А это означает, что там будет полно людей в дорогих вещах и увешанные драгоценностями, как новогодними игрушками. Поэтому придётся хотя бы отчасти соответствовать.

У меня нет элегантного вкуса. Даже Настасья Павловна по сравнению со мной эталон вкуса и изящества, так что я обращаюсь за помощью к консультанту магазина. Она быстро подбирает нужный наряд, после чего в салоне относительно цвета платья визажист делает проф макияж.

Когда вся суета подходит к концу, а это, на минуточку, занимает почти шесть часов, я внимательно оглядываю себя в зеркале. Столько времени на красоту! И мужчины в современном мире хотят, чтобы у женщин на все сил, средств и энергии хватало?

Но я не могу не сказать, что выгляжу я потрясающе. Волосы завили и уложили в элегантный низкий пучок, оставив у лица две волнистые пряди. В ушах красиво мерцают изумрудные серёжки, а платье черного цвета в пол, со смелым разрезом от бедра, смотрится как на актрисах на ковровых дорожках.

Звонок телефона в сумочке отвлекает меня от созерцания собственного внешнего вида. Достаю мобильник и вижу номер Руслана.

— Да?

— Маршанская, ты там пластическую операцию делаешь или что? Почему так долго?

— Извините! Ты же хотел, чтобы я приоделась на приём!

— За это время можно африканское племя приодеть.

— Готова с тобой поспорить, что ты сильно ошибаешься.

— В общем, ты готова, Тась? Я уже в машину спускаюсь, — выдыхает в трубку Костров.

— Готова. Приезжай на Алабинскую 17. Я к тебе выйду.

— Пятнадцать минут, Маршанская. Срази меня наповал тем, что ты там наделала за шесть часов.

Сразить наповал?

Снова бросаю на себя взгляд в зеркало.

Я попытаюсь.

Глава 12. Что ты злишься, Костров?

Тася

– Всё нормально?

– Нормально.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Точно ничего не случилось?

– Точно.

Ну всё. Я так больше не могу.

Бросаю недовольный взгляд на Кострова, который всю дорогу до резиденции их семьи едет с мрачным лицом и отвечает односложными ответами. На меня посмотрел всего один раз, когда я вышла к нему из салона. Буркнул что-то вроде «И это всё, что ты сделала за шесть часов?» И больше ничего не говорил. Сел в машину, вцепился в руль и не отрывает глаз от дороги.