Интерлюдия

Горн Наннури

– Завтрак подан, повелитель, госпожа! – слуга услужливо поклонился и тихо вышел из комнаты главы Зэлеса.

Горн в это время смотрел в распахнутое окно и думал… думал… Так много надо успеть до того, как его войско отправится к границам Лондэ на севере Лолели.

Прежде необходимо сходить на охоту, мяса совсем мало, людям нужна еда.

– А если мы проиграем? – прошептал он, но был услышан.

– Вы победите, потому что будете защищать свой дом, – Газиса оторвала взор от начищенной до зеркального блеска серебряной пластины, перед которой сидела и обдумывала, какие украшения надеть сегодня. Выйти без них – упасть в глазах людей. Статус королевы обязывал носить надлежащую одежду и драгоценности. Её бы воля, она бы давно отказалась ото всех этих массивных колец, серёг и браслетов – в такую жару они приносили одно сплошное неудобство и натирали кожу.

– Твои слова да богам в уши, – выдохнул вождь и повернулся лицом к своей прекрасной супруге. – Пойдём, поедим и мне нужно в Зал советов.

– Да, а мне на продуктовый склад, откуда-то завелись песчанки, уже несколько дыр прогрызли в коробах.

– Да, беда, – улыбнулся Горн, подавая руку Газисе. Женщина вложила свою изящную узкую ладонь в крепкую длань супруга и игриво ему улыбнулась:

– Как я выгляжу?

– Как всегда прекрасно, любовь моя! – и, притянув к себе зардевшуюся от комплимента женщину, нежно поцеловал. После чего зарылся носом в густые, чарующе пахнущие розовым маслом, волосы и добавил: – Не перестаю благодарить судьбу, что именно тебя она послала мне в спутницы жизни.

– И я… – прошептала Газиса, прикрывая веки и вдыхая аромат кожи любимого мужчины. – А теперь и Шариз поправилась. Отныне всё будет хорошо. Я чувствую это.

– Твоей интуиции можно смело доверять. Ведь именно ты всегда была столь уверена, что болезнь Эльхам временная и она непременно станет здоровой. Мне бы хотелось, чтобы она нашла друзей по возрасту, играла с ними, пела и танцевала, радовалась жизни и молодости.

– Знаешь, мне кажется, так не будет, – чуть нахмурив тонкие брови, Газиса откинулась в кольце рук мужа, чтобы взглянуть ему в глаза. – Ты ведь слышал, как она говорит, как смотрит. Такое ощущение, что моя дочь знает больше меня.

– Вполне возможно, что так и есть… – не стал спорить и отрицать очевидное Горн. А после, понизив голос, одними губами проговорил: – Мне кажется, родная, что у нашей Эль старая душа.

– Ах! – женщина шокированно округлила глаза и прикрыла рот ладошкой. – Но…

– И это даёт мне надежду, что Эльхам справится и с силой шаманки и со всем остальным.

– Боги, – в глазах женщины появились слёзы, – она слышит зову пустыни? Почему ты раньше не сказал?

Газиса вырвалась из тёплых объятий мужа и сцепила руки в замок так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Горн устало вздохнул, взор его потяжелел, а каждое слово падало на плечи Газисы мешками с мокрым песком.

– Не сказал, потому что не хотел тревожить лишний раз. Я успел её остановить в последний момент. Её силы воли хватило пойти вопреки желаниям. Если наследница шаманки стоит рядом с хатэ, то противостоять мощи, исходящей от шапки, уже не может. Но Шариз смогла. Более того, она даже ни разу не оглянулась.

– Насколько я знаю, это невозможно… – прошептала поражённая королева и неверяще прикрыла веки. – Она была так близко к колдовству, но смогла отказаться. Невероятно.

– Думаю, наша девочка вполне способна прожить без магии, создать семью и родить детей. К тому моменту, возможно, сила шаманки переключится на кого-то другого. Есть надежда избежать судьбы ведуньи. Избежать одиночества и холода пустыни в душе.

– Да, может, ты прав, – выдохнула Газиса, но в глубине души женщины поселилась тревога, которую никак не получалось приглушить. – Пойдём, поедим. Возьми Рондгула с собой в Зал советов. Эльхам на днях во время массажа, сказала мне, что её брату требуется внимание отца. Чтобы он нашёл себя, потому что заблудился в слухах и выбрал в друзья плохую компанию.

– Даже так, – удивлённо вскинул кустистую тёмную бровь вождь, слова дочери заставили его задуматься о судьбе сына, – как интересно. И я чувствую, что это правда. Рон стал слишком злым, высокомерным. Я даже не заметил, как упустил его из вида и перестал принимать участие в его воспитании.

– Мы оба виноваты. Но Шариз уверена, что ещё не всё потеряно. Кстати, вчера слуги видели их вместе, как наша дочь, рисуя на пергаменте, одновременно что-то рассказывала внимательно слушающему Рондгулу.