– Смотри, Олаф, кого я тебе привел,- по-детски радостно проговорил датчанин, он подтолкнул колдуна в сторону своего товарища и для большего эффекта пинком придал ему ускорение, так что тот, выронив бочонок, кувырком покатился по земле.- Смотри, какой жирный окорок,- смеялся Хэймлет,- прямо закуска сама несет с собой выпивку, видишь, какая магия у христианских колдунов. Снимай свою черную юбку, сейчас поджарим, пока огонь не погас.

Хэймлет подмигнул Олафу, и тот, поняв с полуслова, с удовольствием поддержал игру товарища.

– Слышь, Хэймлет, может, его помыть сначала, а то вдруг у него это, как же это у франкских колдунов называется? Вспомнил! Обет немытия. Так мы тут потравимся.

– Брось, Олаф, какая разница? Мы его и так скушаем. Слышишь, Августин, ты как предпочитаешь, живьем запечься или, может, тебя сперва освежевать? смеясь, обернулся Хэймлет к монаху.

Бедный Августин сжался в комок, в глазах его светился ужас, по всей видимости, шутка, разыгранная викингами, удалась на славу, и те с удовольствием продолжили.

– Ты знаешь, колдун,- говорил Хэймлет,- я от многих людей слышал, что вы, христианские колдуны, рассказываете своей пастве, что будто бы у "поганых", как вы там нас называете, рога на голове растут, и вообще мы младенцев употребляем в пищу на полную луну. Так знай же, вы - лжецы, рогов у меня нет,- он поворошил волосы на голове,- можешь помыть руки и пощупать, младенцев мы тоже не едим, особенно в полнолуние, а вот таких, как ты, мерзких колдунишек, с огромным удовольствием. А теперь, хочешь - зови своего бога, не хочешь - не зови, а поджарить тебя придется, пока огонь не погас.

Хэймлет двинулся было к несчастному монаху, но Олаф придержал его за рукав. Он поднялся и прошептал приятелю на ухо последнюю волю Старка. Улыбка сошла с лица датчанина, и он, сухо кивнув, подошел к пленнику и ремнем, которым только что его стегал, крепко скрутил руки и ноги, так, что кости затрещали. Но Августин стерпел, он уже понял, что есть его никто не будет, во всяком случае, не сейчас.

Хэймлет опустился на берег рядом с Олафом и вышиб заглушку из бочонка.

– Попробуй,-предложил он,-пальчики оближешь, Ставлю свою долю этой жидкости, что ты такого не пил.

Олаф молча поднял сосуд и вылил себе в пасть изрядную порцию. Посидел, подумал, прикидывая.

– Да, Хэймлет, согласен, это лучшее, что когда-либо промывало мне горло. Что это за вино?

– Я пил такое в стране Спайнленде, как раз там, где живут обезьяны и черные люди-мавры, но те, кто меня им угощал, рассказывали, что это не ихнее вино, что его привезли в Гранадгард из еще более далекого города, Сиракузгарда. Там они заливают заглушку сургучом и помечают тайными рунами, чтобы не скисло.

– А что, в этом Сиракузгарде еще больше черных людей и обезьян, чем в Спайнленде?
– спросил Торкланд товарища.

– Не знаю,- пожал плечами Хэймлет,- мне не рассказывали. Да и откуда там обезьянам взяться, если там лучшее в Мидгарде вино делают,- рассудил датчанин.

Из темноты тенью выскользнул Лис.

– А, парень, подходи к нам, угощайся, ты заслужил свою часть добычи,позвал охотника Олаф.

Пока Лис усаживался рядом с викингами, Олаф рассказал Хэймлету о том, как юноша ловко расправился с матерым хирдманом.

– Так он же тебе жизнь спас,- перебил его Хэймлет,- а то, подоспей к Старку подмога, неизвестно бы тогда кто кого. Я-то краем глаза на вас посматривал, вы у самого пламени дрались, хорошо было видно. Крепко поначалу на тебя Старк наседал.

– Ну, жизнь спас, это ты, Хэймлет, перегнул,-недовольно ответил Торкланд,я бы и двух таких, как Старк Слепой, уделал и не поперхнулся. Но то, что он опытного хирдмана одним ножом уложил, это подвиг. Я-то думал, ты только охотник, а ты вон как ловко с ним, как заправский вояка. Какой это у тебя? Я по молодости своих считал, в первом же походе, правда, сбился, когда пальцы кончились.

Друзья весело рассмеялись.

– Это первый был,- признался Лис.

– Ну тогда, парень, великие у тебя способности к военному делу,- похвалил его Олаф,- надо тебе бросать эту глушь, такому товарищу мы с Хэймлетом только рады будем.

За приятным разговором в теплой компании бочонок быстро показал дно, а усталость. взяла свое. Лис увел товарищей ночевать в выделенную варягам избу, и лишь темно-алые угли да запах горелого мяса, упорно терзающий душу связанного по рукам и ногам человека в черном, напоминали о происшедших событиях.