— А с жирдяем что случилось? — Лея скривила красивое лицо, и оно сразу стало каким-то неестественным. Мда, надо бы ей поработать над мимикой.

— Не называй его так… — предупредил я паучиху. — Это меня ты очень сильно удивила. А представь, что он испытал. Да и груди женской, наверное, не видел ещё ни разу в своей жизни.

— Скажи классная? — Лея вытащила левую грудь из декольте и потеребила сосок. — Хи-хи, щекотно!

— Ты давай не увлекайся, а то Саню опять травмируешь.

— У него психика такая же нежная, как и тело, — громко рассмеялась брюнетка, но грудь спрятала.

— Кстати, платье действительно шикарное! — признался ей. — Интересно, из какой ткани оно сшито?

— Да мне откуда знать! Но мне тоже нравится! Красота! — выпучилась на меня брюнетка-Лея, затем, кряхтя, повыше натянула узоры из паучков на грудь. — Правда, немного тесновато, да и с декольте явно перемудрили…

Тут же её тело засветилось.

— Нет! Ну почему так рано?! — всхлипнула брюнетка, и произошла вспышка.

В воздухе запахло серой. После вспышки остался клуб дыма, который разлетелся по комнате. Эффектная брюнетка исчезла. Я опустил взгляд и увидел на том месте, где только что стояла девушка, паучиху.

— Ну вот, я же говорила! — в сердцах воскликнула она. — И устала, как собака! Будто всю неделю без остановки плела паутину!

Я подошёл. Присел, протянув руку. Лея не растерялась — покачиваясь, засеменила ко мне и кое-как забралась на плечо.

— Устала просто жуть, — добавила она скорее чтобы вызвать у меня чувство жалости.

— Ты умница, — я почесал ей холку, а точнее несколько черных волосинок. Лея в ответ довольно заурчала, скрываясь в пространственном убежище.

— Подкрепись и станет легче, — посоветовал ей.

— Уже, — с набитым ртом ответила Лея, а затем громко зачавкала.

Саня между тем очнулся, но слишком резко. Подпрыгнул на полу, затем вскочил на ноги.

— Ты… ты видел?! Это что было? — вскрикнул он побелевшими губами, указывая трясущимся пухлым пальцем в ту сторону, где совсем недавно стояла брюнетка.

— Это бы мой паучок.

— Это была голая женщина! — воскликнул Саня.

— Нет, всего лишь иллюзия от моего питомца, — улыбнулся я. — Но ты ничего не видел.

— Нет, я же видел! — Саня ещё не пришел в себя, рыская ошалевшим взглядом по комнате. — Где она? Где паучок твой?

— Нет, Саня, ты ничего не видел, и никому не скажешь, — я согнал с лица улыбку и серьезно посмотрел на него. — Это останется между нами. Так ведь?

— Да, никому. Могила, — залепетал он, успокаиваясь.

— Паучок уже спрятался в своем тайном убежище. Больше никаких разговоров об этом, — я разделся и упал на кровать. — Доброй ночи.

Очередная волна усталости, которую испытал недавно, вновь накатила на меня. Стоило мне закрыть глаза, как я тут же погрузился в сон.

Утро выдалось солнечным и… голодным. Я вызвонил Жорика. Он уже гремел на фоне тарелками, а чуть позже зашел в комнату, предлагая свой вариант перекуса.

— Ну что, Иван Сергеич, чем богаты, — усмехнулся он, выкладывая на стол тарелки с яичницей, затем принёс маринованные овощи. Как раз закипел чайник, и я залил заварную емкость с черным чаем и мятой кипятком.

Пытался я разбудить Саню, но этот увалень дрых без задних ног. Когда мы с Жорой позавтракали, из глубины комнаты раздался громкий будильник, и следом зевки его хозяина.

Я не стал дожидаться, когда же он поднимется. Оделся, накинул на плечи пиджак, решив прогуляться по парку. До первого занятия в Академии ещё почти час. Заодно нужно было выпустить Пал Палыча. Котенок активно просился на свободу, требовательно замяукав у меня в голове.

Жора вышел из общежития вслед за мной и, как положено телохранителю, держался поодаль.

— МЕЕУУ! — вновь напомнил о себе Пал Палыч, выпрыгивая из убежища на моё плечо.

— Ну что, дружок, давай погуляем, — повернулся я, вглядываясь в его темно-красные глаза. Затем пристегнул к нему поводок и направился по выложенной камнем дорожке к раскидистым деревьям и лавкам.

После вчерашнего инцидента стоило подумать о дальнейших перспективах и проблемах, которые могут появиться уже скоро.

Воронцов точно не оставит меня в покое. Вновь перед глазами я увидел его взгляд. В нем было столько испепеляющей ненависти, что понятно — не пойдет он на уступки и скорее готов заточить свою дочь в башне, чем даст нам видеться. Ну и конечно же будет всеми силами пытаться убить меня. Именно пытаться, потому что у него вряд ли это получится.

Но сейчас, пока земля у него горит под ногами, он будет решать свои проблемы. Через Ложкина скорее всего выйдут на Прохорова, и поэтому Воронцов наверняка попытается расправиться с обоими. Яд?