Это так глупо.

Но как бы там ни было, стоит мне отправить файл на его почту, я начинаю без конца обновлять страничку, чтобы увидеть ответ, который долго не приходит.

Я успеваю сходить в процедурный кабинет, поесть лепёшки, приготовленные Стефой, а ответа всё нет.

В итоге в больницу приходят мои девочки-соседки и только в этот момент приходит сообщение. Правда, не на почту, а на телефон.

"Ты на больничном, Рин".

"Мне скучно, я хочу работать".

И снова тишина.

Ни тебе комментариев по статье, ни поправок.

Ну и плевать! Переключаю внимание на девчонок, стараясь убедить себя, что мне вообще всё равно, что он скажет. Но когда и девочки уходят, а потом приезжает Аня, и она в итоге уходит, а Рената как не было, так и нет, и ответа по статье тоже, я начинаю чувствовать острое одиночество.

За окнами уже темно. Ренат не звонит. Не пишет.

Он обещал приехать...

Рин, ты самая настоящая идиотка!

Ты сама решила не впускать его больше в свою жизнь, а теперь сидишь и шмыгаешь носом?

Возможно, всему виной травма головы или лекарства, я не знаю, но я действительно кладу голову на подушку и начинаю плакать.

Почему я так сильно хочу его увидеть?

Марианна

Я стою в пустыне, на краю самого высоко бархана, и смотрю вдаль. Солнце невыносимо печёт, хотя моя голова замотана платком. По золотистому песку к палаткам бедуинов бежит мальчик. Его белая рубашка прилипла к телу. Он кулаками вытирает заплаканные глаза.

Мне хочется броситься вниз. Туда. К нему.

Хочется догнать и прижать к себе. Успокоить. Но что-то меня держит. Будто запястье кто-то обхватил.

Рывок, и я оказываюсь лицом к лицу с... Севером.

Его янтарный взгляд опаляет. Пальцы сжимают мою руку, затем он резко обхватывает меня второй рукой и прижимает к себе. Горячие сухие губы накрывают мой рот. Я делаю судорожный вдох, пытаясь вобрать в себя больше воздуха, но он настолько раскален, что обжигает лёгкие.

— Ренат, — прерывисто выдыхаю.

Хочу ухватиться за плечи, хоть как-то удержаться, потому что мне кажется, что мы начинаем лететь с бархана вниз, и нас засасывает в вихрь песчаная буря.

— Хабиби?

Резко распахиваю веки и упираюсь взглядом в янтарные глаза Севера.

Где я?

Явно не в пустыне.

Всё ещё в больнице. И, кажется, сейчас утро...

Подтягиваюсь на кровати, сфокусировав взгляд на Ренате. Он сидит рядом. Его пальцы чуть касаются моих рук.

— Что... ты тут делаешь? Вчера же не приехал, — продираю слова сквозь пересохшее горло, не успев их тщательно обдумать.

Будет теперь считать, что я ждала его и скучала...

Север тянется к тумбе, наливает воды из бутылки в стакан и протягивает мне.

— Вчера нужно было уладить рабочие вопросы по максимуму, чтобы освободить сегодняшний день.

— Освободить для чего? Для меня? — жадно глотаю воду, будто действительно в пустыне побывала.

Ренат какое-то время молчит, опаляя меня янтарным взглядом.

— Хочу кое-что тебе предложить.

— И что же? Это связано со статьёй? Ты прочитал?

— Прочитал, но речь не об этом, — Ренат вытягивает руки вперёд и складывает пальцы в замок. — Мы оформим выписку из больницы, но только при одном условии.

— Каком? — я сощуриваюсь.

— Пока врач окончательно не убедит меня в том, что ты поправилась, ты будешь жить у меня. Под моим надзором. Медсестра будет приезжать и ставить необходимые уколы и капельницы.

Дыхание сбивается и на какой-то момент вообще прекращается.

— Что... ты хочешь, чтобы я переехала в твою Московскую квартиру?

— Дом. У меня не квартира, а дом. И да, я хочу, чтобы ты временно туда переехала. Так мне будет спокойнее. И ты сможешь работать оттуда, раз тебе не терпится.

— Ты же понимаешь, что это невозможно? — отвожу взгляд и качаю головой. — Я не могу к тебе переехать. И это не обязательно. Я могу жить у себя... Девочки за мной присмотрят.

— Моё условие, чтобы присматривал за тобой именно я.

— Ты специально это делаешь, Ренат. Ты... перевезешь меня к себе и потом не отпустишь! — выкрикиваю это, зажмурив веки и яростно сжав края простыни.

Север не отвечает. Но точно смотрит, так как его взгляд я всегда ощущала на физическом уровне и сейчас ничего не изменилось. Он жжётся как пламя.