– С гипотетическим орденом?

– Абсолютно верно! Вы просто умница, мисс Соврикас.

– Но… кто проклял принца?

– А это, моя дорогая, государственная тайна.

– Уверены? – я всмотрелась в магистра и поняла, – вы сами не знаете!

– Тише, это и есть государственная тайна.

– А при чём здесь хас? Вы его тоже проверяете?

Магистр кивнул:

– Вернёмся к нашей истории, дорогая мисс Соврикас. Нерданы, кроме других видов похищали себе женщин из сильных магически человеческих родов. А не так давно женой предыдущего хаса и матерью нынешнего стала принцесса императорского дома.

– Что дает ему право на трон…

– Верно, а когда мы обнаружили хаса возле мандрагор и вас, наши подозрения укрепились.

Я кивнула:

– Понимаю, но то, что вы его спровоцировали на инквизиторов, не доказывает предательство принца.

– Верно, но само это представление дает зацепку. Приглядитесь к воинам-горцам, что вы видите?

– У них в руках кинжалы, они вооружены, но так нельзя прийти на бал. А значит, возникают вопросы к службе безопасности.

– Вот именно.

– Но, нерданы могут сказать, что защищали императора от инквизиции…

– Поэтому мы и смотрим это представление с таким интересом. Любопытно, как дальше будут развиваться события. Ставки, дорогая?

В этот момент хас-монстр схватил Николаса Прайтеса и стал бить его об пол. Мне было жаль инквизитора, неплохой мужик вроде. И что же делать?

– Может, всё же поможете?

Магистр хмыкнул:

– Уж больно вы жалостливая, мисс Соврикас! Не соответствует вашему образу сегодня.

– Моему образу?

Максимилиан Тар наклонился ко мне поближе и прошептал:

– Образу прекрасной и опасной тёмной ведьмы, конечно.

– Вы меня смущаете, магистр, – ответила я ему, так же шёпотом.

Некромант, с преувеличенным вниманием, рассмотрел моё лицо и вынес вердикт:

– Не думаю. Я вообще склоняюсь к выводу, что вы не та, кем кажетесь.

– У вас… своеобразные комплименты. Но всё же, давайте поможем?

В этот момент хас как раз добивал главного инквизитора.

– Вы не верите в нашего светлого друга, – сокрушённо покачал головой Тар, – а он ведь ваш поклонник!

Я не ответила на этот выпад магистра, так как целиком была поглощена происходящим в зале.

Казалось бы, нердан уже совсем размозжил инквизитора об пол и, если паркет разлетелся в щепки, то человек превратился в кровавую кучу в белых тряпках. Но внезапно, как только зверь отпустил разбитое тело, священный свет охватил инквизитора, ласково приподнял его, обтек раны, устраняя их, и вот совершенно здоровый воин света стоит напротив порождения мрака. Лицо его спокойно, в глазах сияет свет. Он поднимает свой жезл, и огромная сила сметает нердана.

– Вот она, моя дорогая, сила ВЕРЫ.

– Вы имеете ввиду, что он её сейчас приобрел?

– Скорее, обрёл заново. Сомнения губят веру, а вместе с ней силу. Орден был создан на силе веры, когда его последователи начинают утрачивать веру, сила их света превращается в слабость.

– Поэтому, когда у воинов инквизиции не получилось держать построение Нербулена, Николас Прайтес не смог противостоять хасу Асаду?

– Именно, дорогая.

– Кстати, магистр, вы не могли бы перестать называть меня «дорогая»?

– Нет.

– Но меня это бесит.

– В том-то и вся прелесть.

Я смерила возмущённым взглядом этого невозможного мага, но никакого воздействия это на него не оказало.

– Так во что поверил главный инквизитор?

– Какая разница? В справедливость ли, в то ли, что он защитник, или во что-то ещё.

Главное, у него есть сила ВЕРЫ и он на нашей стороне.

– То есть всё это время пока его избивали, вы дожидались этого?

– Да, – просто сказал Тар, – как я уже говорил, ему нужно было определиться. И он это, наконец, сделал.

– И что теперь будет? – я наблюдала как хас-зверь пролетел некоторое расстояние по залу, и упал сломанной куклой к ногам императора. Тьма покинула его тело и перед нами предстал Асад Латифа в его обычном виде, только без сознания. Наверное его можно было бы пожалеть… Но я не жалею тех, кто надевал на меня антимагические браслеты.

Изменилась и обстановка в зале, воины света пленили основное число нерданов. Лишь нескольким удалось сбежать.

– В темницу их! – приказ императора прокатился над залом. – И приношу свои извинения гостям, за этот… беспорядок.