— Я сейчас Трома спущу! — вскрикнул бородатый, и собака, услышав своре имя и поняв намерения хозяина, начала лаять и рваться с поводка.

— Побереги пса! — предупредил я. — Не дорога его жизнь? Давай, рискни, отпусти!

Твердая уверенность в моем голосе добавила бородатому здравомыслия: собаку он не отпустил, дернул за поводок, что-то негромко сказав своему питомцу. Тот, что в серой надорванной тунике, молча попятился, проявляя трусость. Я же, ловко повертев палку в руках, указал ее концом на длинноволосого и сказал:

— Передай Зеллу, Дубине или тем дурачкам, которые вас послали: если они еще хоть раз попытаются мне чем-то досадить, то с ними будет гораздо хуже, чем с этим.

Повернувшись, я направился к городским воротам, уверенный, что меднорукие оставили меня в покое. По крайней мере на сегодня. Луна поднялась выше, полностью вышла из-за туч, освещая пустую дорогу и, раскинувшиеся по обе стороны домики и постройки поселения.

Палка в моей руке, напомнила кое-что подзабытое из моих ранних воплощений. А именно лемурийский бой с длинным посохом. Я владел им, не в совершенстве, но весьма неплохо. В те забытые тысячелетия в другом мире он назывался «олиссин сано лауруд» — или в прямом переводе искусство быстрых линий. В этом же мире, на Кайлосе такое искусство не известно вовсе. Я подумал, что неизвестное другим, может оказаться очень полезным мне, хотя бы потому, что будет неожиданными для противника. Атака длинным посохом может пригодиться в тех случаях, когда боевую магию использовать нежелательно, но есть необходимость воспитать кого-нибудь, не проливая много крови. Разумеется, это лучше сделать, нанося удары посохом, чем пронзать клинком. И смертей будет меньше, и я сам подвергаюсь меньшему риску, не подпуская всяких мерзавцев на дистанцию атаки кинжалом или мечом. Правда моя трофейная палка не совсем подходила для этих целей. Нужно будет подыскать что-то покрепче, хотя бы еще на локоть длиннее и удобнее в хвате. На один конец можно добавить не слишком заметное стальное острие — но это так, для особо выпрашивающих мерзавцев.

По пути к дому клана Хартун Тран, куда я собирался заглянуть, у меня имелось много времени. Я решил использовать это время с пользой: поднять из архивов памяти навыки защиты и атаки посохом. Возможно, со стороны я выглядел странно, то произнося, то выкрикивая для кого-то странные слова на неизвестном здесь языке. При этом вращая палку то в левой, то в правой руке, делая быстрые выпады и замахи. Пусть думают, что я свихнулся.

Глава 7

Письмо госпожи Арэнт

Хотя уже стемнело, и сегодня госпожа Арэнт не нуждалась в его услугах, магистр Гархем Дерхлекс решил не откладывать визит к графине на утро. Причин имелось несколько и одна важнее другой. Во-первых, для старого хитреца Гархема важно было знать, насколько Ольвия стала близка с этим мерзавцем Райсом и не остается ли он у нее случайно на ночь. Вот если бы остался, то это стало бы еще тем подарком судьбы! А во-вторых, над Гархемом, нависла неожиданная и серьезная угроза. Очень возможно, что ее причиной был все тот же проклятый маг — Райсмар Ирринд. Иначе как объяснить, что эльфы из клана Хартун Тран приходили со столь дурацкими вопросами? Похоже, что Тенарион что-то разнюхал и перестал верить, будто в смерти его дочери виноват Райсмар. Если так, то причины, сводить счеты в Райсом, у эльфов пропали. Это плохо. Очень плохо, потому как Райсмар совершенно не нужен в Вестейме живым.

Ненависть магистра к Райсу Ирринду имела вполне рациональную основу: он знал о симпатии графини к этому магу-выскочке, и не без оснований опасался, что Ольвия в один мрачный день объявит, что больше не нуждается в услугах магистра Дерхлекса — его место займет этот неведомо откуда появившийся Райс Ирринд. Лишившись этой работы, магистр лишится невероятно щедрого источника дохода. Тогда он вряд ли сможет покупать зелье «Свежесть Велиссы» у алхимика и продлевать свою относительную молодость и жизни.

Конечно, можно поискать иные источники дохода, но вряд ли ему удастся найти столь щедрых клиентов, которые заинтересованы в его услугах постоянно. Вот так, ни много ни мало вопрос заключался в самой жизни магистра Дерхлекса. Ведь возраст Гархема перевалил за 140 лет, и смерть он отгонял только благодаря безумно дорогому зелью алхимика Ирдемса. А за свою жизнь Гархем Дерхлекс собирался побороться самым решительным образом.

Кроме того, ненависть к Райсмару у магистра была иррациональной. Он не мог объяснить ее, но точно знал, что этот человек представляет для него угрозу. Это Гархем понял с первых минут, как только странный человек с виду больной или раненый встретился им на дороге к Темной Балке и сел в карету графини.

Калитку магистру открыл дворецкий, нисколько не удивившись поздним визитом мага, ведь тот часто приходил и уходил по ночам, особенно в Двоелуния.

— Графиня у себя? — спросил Гархем, неторопливо направляясь по аллее ночного сада.

— Да, господин. Как обычно, в своих покоях. Пришла после вечерней прогулки, — ответил Шолан, глядя в сторону беседки, где сидело два охранника.

— Она одна или с ней этот… — магистр не страдал забывчивостью, но прежде, чем произнести имя Ирринда, он намеренно замаялся, потом небрежно сказал: — Райсмар?

— Нет, его не было сегодня, — отозвался дворецкий.

— Послушай, Шолан, хочу с тобой поговорить без свидетелей и, разумеется, без передачи нашего разговора кому бы то ни было, даже нашей многоуважаемой госпоже. Давай не будем пока заходить в дом, — шагов за десять до ступеней, ведущих в особняк, Гархем свернул к лавочке.

Дворецкому такой оборот разговора не понравился, но он вынужден был последовать за магистром, зная, что тот — человек опасный, и лучше не портить с ним отношения.