Мышка Поля засобиралась было, как вдруг схватилась за живот.

— Ой! — сказала она и поморщилась. — Что-то в животе не то.

— Что с тобой, Полюшка? Живот заболел? — всплеснула лапками Маша.

— Да, ничего страшного, сейчас пройдёт.

— Может тебе прилечь?

— Наверное, я чуть — чуть переела. Пища непривычная для меня, а заболтались мы с тобой и не заметили, что объелась. Ой!

— Так, пойдём вниз, там кровать. Ты отдохнешь, а я пока придумаю, что нам делать, — сказала Маша Поле и повела её по ступенькам вниз в комнату — спальню. Поля кряхтела, извинялась, ойкала, говорила, что "это всё пустое, что сейчас всё пройдёт", и снова ойкала. Но Маша настояла ей лечь и она согласилась.

Маша села рядышком и стала мозговать, что же делать, если болит живот.

И тут она вспомнила.

— Да, точно! Я знаю, что делать! Сейчас всё будет хорошо. Ты здесь полежи, а я приготовлю тебе отвар.

Маша побежала снова наверх. Оттуда, в спальню доносился такой шум, что у нас в народе иной раз поговаривают — "мышиная возня". Тарелки летали, падали, слышно было как Мышка Маша, что-то там сама с собой разговаривала. Бегала, суетилась. Потом всё стихло. И Мышка Поля навострила свои ушки.

— Где это Маша, делась? Не случилось ли чего.

Какое-то время в квартирке воцарилась тишина. И Поле стало не по себе. Она встала с кровати, и было начала идти, но колики в животе опять вернули её, и она снова легла. Лёжа, всё же немного легче.

— Ма — ша-а-а, — тихонько пропищала Поля. Ответа не было.

В эти мгновения пока Маша отсутствовала, Поля чего только не передумала в своей мышиной голове. Но, наконец, раздались звуки лапок, и на ступеньках появилась Маша с желудевой кастрюлькой.

Аромат разлился по комнате — спальне.

— Я уж не знала, что и думать, Маша. Куда это ты убегала? — спросила Мышка Поля гостеприимную хозяйку.

— Сейчас будем пить чай! Лекарственный чай. То есть отвар. Это отвар тысячелистника. Это самое лучшее, что можно себе представить от боли в животе для нас, мышек!

Маша стала отливать в чашку для Поли понемногу очень приятного на вкус чая- отвара. И Поле действительно стало лучше.

Они уже стали хохотать, рассказывая разные свои истории из жизни. И вот допивая отвар, Поля сказала:

— Спасибо, Маша за гостеприимство! За такой необычный обед и такое чудесное исцеление. Тысячелистник? Надо запомнить, чтобы сделать себе заготовки. Своим непременно расскажу и поделюсь опытом.

— Мне неловко, что так случилось, — извинилась Маша. — Это просто для тебя необычная еда.

— Да, наверное. А может это что-то другое. Не вини себя, пожалуйста. Давай будем дружить!

— Конечно же, будем дружить. Я так рада нашему знакомству!

Мышки расстались возле возвышавшегося, словно заросли бука, лекарственного тысячелистника. Его цветущие соцветия оказались в рюкзачке Поли и в корзинке Маши. Тут они расстались и обещали, по возможности, встречаться.

Стараясь быть как можно более незаметной для бабушкиного кота, Поля шмыгнула вглубь разнотравья и побежала в своё поле. А Маша побежала к себе в подпол.

Пришла пора укладываться спать. "Сегодня такой необычный был день!", — подумалось засыпающей Мышке.

"Завтра надо собирать подорожник. Завтра".

Мышка сладко зевнула, укуталась пледиком и с улыбкой уснула.

"Спокойной ночи, Поля", — отпустила послание мышка Маша куда-то в неизведанные поля своей новой подружке Поле.

"Спокойной ночки, Маша", — ответила Мышка Поля, засыпая в своём подземном домике.

Сидели на бельевой верёвке воробей Тоха и ласточка Люсьенна. Молчали о том, о сем. Погода стояла жаркая, щебетать совсем не хотелось.

— Ты как? — спросил воробей ласточку

— Да, никак! — ответила ласточка

— А что так?

— Так — это как? — ответила на вопрос воробья ласточка. Не приставай, ладно? — раздражённо прощебетала она и отвернулась.

— Ну и ладно.

— Вечер уже, — вдруг сказала ласточка.

— И что? — спросил воробей.

— А то. А то, что мой Серик где-то летает, до сих пор домой не вернулся. Вот где он? — беспокойно прощебетала ласточка Люсьенна и умолкла, только головой вертит по сторонам и всё беспокоится.

— Так вон он, — показал воробей Тоха клювом на соседнюю ветку.

— Где? Где? Где? — засуетилась Люсьенна.

— Да, во-о-он! Сидит, молчит.

— Не вижу. Где ты его видишь, что я не вижу. Покажи ещё раз, — заёрзала на верёвке Люсьенна, вглядываясь вверх, куда показал воробей.