— Я не могу говорить здесь, — сказала Эллен, закрывая дверь. — И не могу надолго оставить Филипа. У меня здесь нет телефона. Мистеру Грилло я позвонила от соседа. Передадите ему кое-что?

— Конечно, — ответила Тесла, думая: «Если это любовная записка — порву». Эллен Нгуен была вполне во вкусе Грилло, это она знала. Женственная, с мягким голосом. В общем, полная противоположность ей самой.

Заразный ребенок восседал на диване.

— Мистер Грилло подхватил грипп, — сказала ему мать. — Может, передашь ему какой-нибудь из своих рисунков, чтобы повеселить его?

Мальчик ушел к себе, дав Эллен возможность передать то, что она хотела.

— Скажите ему, что в Кони произошли изменения.

— В Кони произошли изменения, — повторила Тесла. — А что это значит?

— Намечается прием в память о Бадди. Мистер Грилло знает. Рошель, его жена, прислала за мной шофера. Просит помочь.

— А при чем тут Грилло?

— Я хочу знать, нужно ли ему приглашение.

— Я думаю, он скажет «да». Когда будет прием?

— Завтра вечером.

— Быстро они…

— Люди приедут ради Бадди, — сказала Эллен. — Его очень любили.

— Счастливчик. Так если Грилло захочет связаться с вами, ему позвонить в дом Вэнса?

— Нет. Туда он звонить не должен. Пусть оставит записку у соседа, мистера Фалмера. Он будет присматривать за Филипом.

— Фалмер. Ладно. Передам.

Больше говорить было не о чем. Тесла взяла у ребенка картинку для Грилло, попрощалась с Эллен и мальчиком и отправилась обратно, придумывая на ходу новую историю.

— Уильям?

Наконец-то Спилмонт позвонил. На улице стих звук детских голосов. Наступил вечер, и после захода солнца от, газонной поливалки веяло уже холодом, а не свежестью.

— У меня мало времени, — сказал Спилмонт. — Я и так сегодня много его потерял.

— Ну, что? — спросил Уитт, который провел остаток дня, изнывая от нетерпения. — Что там?

— Я съездил на Уайлд-Черри-глэйд сразу после твоего ухода.

— Ну?

— Ну и ничего, старик. Большой круглый ноль. Там никого не было, и я выглядел полнейшим идиотом, когда входил туда, готовый бог знает к чему. Ты ведь на это и рассчитывал?

— Нет, Оскар. Ты не понял.

— Только раз. Только один раз я попадаюсь на розыгрыш. Ясно? Не хочу, чтобы про меня болтали, будто у меня нет чувства юмора.

— Я тебя не разыгрывал.

— Ты заставил меня поверить. Тебе бы не домами торговать, а книги писать.

— Что, совсем пусто? Никаких следов? Слушай, а в бассейне ты смотрел?

— Перестань, — сказал Спилмонт. — Да, везде посмотрел: в бассейне, в доме, в гараже.

— Значит, они сбежали. До твоего прихода. Только как? Томми-Рэй говорил, что Яфф не любит…

— Перестань! — сказал Спилмонт. — И без тебя в квартале хватает чокнутых. Возьми себя в руки. И не пытайся проделывать такие штучки с другими, Уитт. Я их уже предупредил. Я уже сказал: одного раза достаточно.

Не прощаясь, Спилмонт повесил трубку, а Уильям еще полминуты слушал короткие гудки.

— Кто бы мог подумать? — сказал Яфф, разглядывая последнее приобретение. — Страх таится в самых неожиданных местах.

— Я хочу его подержать, — попросил Томми-Рэй.

— Бери. — Яфф передал ему терату. — Все мое — твое.

— Она не похожа на Спилмонта.

— Да нет, похожа, — возразил Яфф. — Она его истинный портрет. Его память. Его суть. Именно страх делает человека тем, кто он есть.

— Разве?

— То, что ушло отсюда сегодня вечером под видом Спилмонта, — одна оболочка. Пустышка.

Он посмотрел за окно и отдернул занавески. Тераты ласкались к нему так же, как при Уильяме, терлись о его ноги. Яфф откинул их в сторону. Они послушно ретировались, а когда он отвернулся, спрятались в его тени.

— Солнце почти зашло. Пора действовать, Флетчер в городе.

— Да?

— Он появился еще днем.

— Откуда ты знаешь?

— Невозможно ненавидеть кого-то так, как я ненавижу Флетчера, и не знать о его местонахождении.

— Так пойдем и убьем его?

— Не раньше, чем у нас наберется достаточно убийц. Я не хочу больше промахов, как с мистером Уиттом.

— Сначала я позову Джо-Бет.

— Зачем? Она нам не нужна.

Томми-Рэй стряхнул на пол терату Спилмонта.