Невидимые пальцы ужаса вцепились в ее горло и медленно сжали. С трудом поборов судорогу, Лала вдохнула и чуть не плача прошептала:

– Мастер Шай, умоляю, не убивайте Чигиша! Он достойный, старательный, сильный и такой молодой! Он может быть очень полезен. А еще он честный и никому ничего не расскажет! Прошу вас, пощадите, он мой единственный друг здесь!

Она ждала любой реакции, кроме того неестественного смеха, который уже слышала от Шая в пустыне во время первой встречи:

– Успокойся, женщина. Если убивать направо и налево умных здоровых слуг, кто будет работать? Я должен был понять твое к нему отношение. И предупреждаю: остановись!

Лала молча хлопала глазами, и Шай продолжил:

– У Мастера Смерти нет друзей. Мастер Смерти должен быть беспристрастен. Случается, что однажды ему приходится отвести в Пустыню друга.

– А семья есть? – сочувственно спросила Лала.

– Нет, – коротко ответил он.

– А если Мастер Смерти кого-то полюбит?

– Так не бывает. Мастеру некогда и незачем. А его… – тут голос Шая внезапно стал глухим, но только на мгновение, – его любить опасно…

– Прямо никогда-никогда такого не было?

– Не могу сказать.

Помолчав, Лала спросила про Ушаша. Мастер поморщился и ответил, что она ошиблась. Никто не смог подтвердить причастность благородного Ушаша к мастерам Смерти. И, обрывая все дальнейшие разговоры, Шай увел ее в пустыню для занятий с кинжалами.

По возвращении у Лалы был свой небольшой и простой, но самый настоящий кинжал Ученика. Она напрочь забыла все вопросы и требования. Лезвие, мгновенно наливающееся бездонной тьмой в руке, стало неотделимой частью, продолжением ее тонкой ладони. Оно вселило в Лалу уверенность, что она сама может диктовать условия этому миру.

А через сутки уверенность рассыпалась красным песком пустыни. Мастер Шай взял ее с собой, чтобы отвести в Пустыню старого ослепшего работника. Старик шел на удивление ровно, будто видел путь по барханам. Он молчал и был равнодушен, как уставший дром. У подходящей воронки Мастер легко коснулся плеча старика, и тот вздрогнул и улыбнулся. Он по-прежнему молчал. С трудом опустился на колени, но так, чтобы солнце светило ему прямо в невидящие глаза. Мастер Шай встал перед ним и торжественно сказал:

– Говори.

– Мне нечего сказать. Отпусти меня в новую жизнь, Мастер Смерти! – с надеждой прохрипел старик.

– Иди.

Движение Шая было легким и быстрым. Лала не успела моргнуть, как из тонкого, как нить, разреза на горле старика брызнула кровь. Он продолжал улыбаться, пока не упал лицом в песок под ноги Мастеру Смерти. На черном кинжале не было видно крови, когда Шай уколол свою ладонь. Большая тяжелая капля упала на песок, цвет ее был ярче крови старика. И вот уже только холм песка виднелся под старым плащом.

Лала окаменела, нежданные слезы, удивительно холодные, застили глаза, но не текли, а будто заморозили зрение на миг. Мастер Смерти спокойно наклонился, пошарил под лохмотьями и достал из песка шуларт. Большой, переливающийся всеми оттенками золотого и красного, совсем не похожий на тот, что получился из крови убитого когда-то мышонка. Шай положил самоцвет в сумку и посмотрел на Лалу:

– У тебя есть вопрос?

– Почему он улыбался? Он не боялся смерти? – озадаченно спросила она.

– Конечно, нет. Он ждал ее, ты же видела, – пояснил Шай.

– Потому что стар и устал?

– Нет. Потому что верил, что новая жизнь будет белой.

– А она будет?

– Разумеется, нет, – снисходительно улыбнулся Мастер Смерти и пошел в сторону оазиса.

– Как это? – удивилась Лала, приноравливаясь к ритму его шагов.

– Простолюдины без образования и радостей жизни свято верят в перерождение. Им так легче – иначе можешь себе представить степень волнения и неповиновения? Жить как скотина, без надежды на счастье, очень тяжело.

– А богатые и образованные боятся смерти?

– Зависит от того, как они прожили свой срок.

Некоторое время они шли молча, и единственным звуком на многие шаги вокруг было лишь еле слышное пение песка.

– А есть такие, кто не хочет идти с вами в Пустыню? – озвучила Лала мысль, которая не давала ей покоя.

– Конечно. Многие не хотят. Но идут, – ответил Шай, не замедляя шагов.

– Насильно?

– Нет. Иначе это было бы убийство.

– Но как вы их заставляете?