Пару минут спустя отыскал нужный бокс. Сто пятидесятый оказался в конце кооператива, в закутке, не самом престижном в гаражах месте, так как боксы в нем не пользовались у рядовых членов кооператива спросом по причине отдаленности и низко выстроенных потолков. Зато в закутке с удовольствием приобретали гаражи автослесаря, костоправы и прочие народные умельцы — налоговые инспекторы в закуток реже заглядывали.

В сто пятидесятом стояли «Жигули» со снятым капотом. Перед моторной частью машины на стуле, будто за роялем, сидел светловолосый одноногий мужчина. Рядом с ним стояли костыли.

Серега Поздняков потерял ногу недавно — гангрена, что ли, началась или какая-то другая зараза прицепилась, но конечность пришлось оттяпать, однако Серега не унывал. Мотористом Поздняков был классным и, даже оставшись одноногим, подрабатывал ремонтом машин. У него-то в помощниках и работал Васька.

— Серега, привет! — Привольнов слегка дотронулся до плеча мужчины.

Поздняков снимал с машины какую-то деталь, требующую при демонтаже особой сноровки.

— Здорово! — не отвлекаясь от своего занятия, бросил он. — Если я тебе нужен, то погоди, скоро освобожусь.

— Нет, я Широчкина разыскиваю. Мне сказали, будто он с тобой работает. Где он?

— Там, — кивнул Серега на пол и с озабоченным выражением запустил руку в моторный отсек по самое плечо.

В тот же момент из-под машины вылезла испачканная моторным маслом рука и попыталась ухватить Привольнова за штанину.

— А-а-м!

Жорик отдернул ногу:

— Ты, что ли, Васька?

— Я, — изрек из-под машины самодовольный голос. — Зачем я тебе понадобился?

Хотя штанина была чистой, Привольнов зачем-то отряхнул ее:

— Нужен ты мне. Поговорить хочу. Вылезай давай!

— Подожди минутку, — вновь раздался из ямы голос. — Стартер сейчас сниму. Здесь болт заклинило.

Жорик вышел из гаража и стал ждать. Пять минут спустя из ямы вылез чумазый, улыбающийся Васька.

В детстве у Широчкина была такая же кучерявая шевелюра, как у Володи Ульянова на октябрятском значке. С годами он так же, как Владимир Ильич, облысел, но на него совсем не был похож, скорее смахивал на Тараса Бульбу — нос картошкой, щеки — пряники, и на голом черепе — оселедец. Человеком Васька слыл общительным, нрав имел веселый, неунывающий, за что и нравился Привольнову, да и не только ему, а многим собратьям по бутылке.

— Но красавец, красавец! — раскинул Шира руки. — Ишь, вырядился! Я издалека тебя и не узнал. Принял за налогового инспектора. Сижу в яме тихо, боюсь нос высунуть. Чего хотел-то?

Привольнов взял Широчкина под локоть и повел к противоположной нитке гаражей, подальше от ушей Сереги Позднякова.

— Помнишь, как несколько дней назад в «гадючнике» в компании с Худей и Вячеславом сидели? — спросил он, останавливаясь в тени дерева.

В отличие от Худинского Шира был трезв как стеклышко и не страдал забывчивостью.

— Это когда Валька-шалава нахрюкалась и сожителю своему по харе настучала? — с ходу заявил он. — Прекрасно помню. А что?

— Да так, с Вячеславом этим встретиться хочу. Не знаешь, где его найти?

У Васьки из кармана рабочих штанов торчала тряпка. Он выдернул ее и стал вытирать масленые руки.

— Не знаю, Жорик. Я этого Вячеслава первый раз в жизни видел. Он ведь с Тимофеевым Генкой пришел да за столик ко мне подсел. Тимоха посидел немного да отчалил, а Славик остался. Потом Худя подгреб, а после ты. Странный этот Славик какой-то, — словоохотливо говорил Широчкин. — Поил всех задарма. И чего хотел?

«Дурака выискивал, на которого автомат и трупы навесить можно было», — хотел сказать Жорик, однако сдержался.

— Работу предлагал выгодную, — вслух заявил Привольнов. — Работа вроде не пыльная, а я в тот день по глупости отказался. Теперь вот жалею. Ладно, Васька, паши давай, а я Тимоху пойду поищу, хотя вряд ли его найдешь. На работе он сейчас, скорее всего.

— Да нет, — Шира снова засунул тряпку в карман. — Он в отпуску с сегодняшнего дня. Так что ищи его на районе.

— Попробую! — Жорик дружески похлопал Широчкина по плечу. — Бывай, Васек!

Привольнов направился к выходу из гаражей.

Легко сказать — ищи его. Тимофеев Генка в отличие от Худи и того же Широчкина, условно говоря, не занимался индивидуальной трудовой деятельностью, а работал на производстве. Если быть точным, то слесарил на заводе. Расслабляться с пивом, водкой или бормотухой Тимоха мог позволить себе только после смены или в выходные дни. А раз с сегодняшнего дня Генка в отпуске, то наверняка с утра уже отмечает столь радостное событие. Только вот где мог осесть Тимоха с корешами, даже бог не ведает.