Военный городок превратился в трущобы. Кругом закоулки, переулки, тесные проходы. Привольнов смутно помнил, где живут Чугуновы, однако, поплутав по городку, все-таки отыскал нужный дом. Жорик встал на цыпочки, заглянул за покосившийся забор. Дворик был маленьким, неухоженным, с собачьей конурой в углу. Двери на веранду открыты.

— Хозяева! — громко позвал Привольнов.

Выскочивший из конуры огромный лохматый пес ответил ему громким лаем. Больше кричать Жорик не стал. Имеющие уши да услышат. Услыхали. На улицу выглянула невысокая худощавая женщина лет шестидесяти, с короткой стрижкой, в оптических очках. Лариса Васильевна.

— Вам кого? — перекрывая собачий лай, спросила Чугунова-старшая.

Смешно было бы рассчитывать на то, что Привольнова узнают. Жорик не стал ничего объяснять.

— Мне Ира Чугунова нужна, — еще больше вытягивая шею, сказал он. — Дома она?

— Дома, — кивнула Лариса Васильевна и, прикрикнув на собаку: — Уймись, Бонифаций! — исчезла в доме.

Кобель на окрик никак не отреагировал, продолжал заливаться почем зря. Привольнов терпеливо ждал. Минуты три Жорика облаивали, потом вышла Ира и одним взглядом усмирила кобеля.

Остался, по-видимому, в Чугунихе известный Привольнову с детства магнетизм, который заставлял подчиняться ей кого угодно, даже псов. Еще бы! Такой даме грех не подчиниться. Расцвела! Истинная русская красавица — высокая, статная, хоть портрет с нее пиши.

Ира не была ни полной, ни худой, просто тело ее приобрело округлость, законченность. Черты лица легко узнаваемы — все те же огромные глаза, русые бархатистые брови, высокий открытый лоб, пухлые губы, закругленный нос. Все тот же плавный нежный овал лица, даже наивность какая-то детская в лице осталась. Вот только прическу изменила. Хотя волосы длинные, она не заплетала их в косу. Густые и пышные, они были откинуты назад и схвачены на голове ободком. Нет, не разочаровался Привольнов, увидев бывшую одноклассницу. Не подурнела Ирка, наоборот — похорошела, именно такой Жорик ее и представлял.

Чугунова направилась по двору, грациозно ступая обтянутыми джинсами стройными ногами, всматриваясь в лицо стоявшего за забором человека.

— Здравствуйте! — сказала она, остановившись, вопросительно уставилась на Привольнова.

— Не узнаешь? — усмехнулся тот.

Чугуниха покачала головой:

— Извините, но вы в очках. — Голос у нее был нежный, журчал, будто ручеек.

Привольнов не стал томить одноклассницу, снял очки. На его губах по-прежнему играла усмешка.

— А так?

Глаза Чугуновой слегка расширились, а уголки губ поплыли к ушам.

— Жо-орка-а! Приво-ольнов, — протянула она басовито, будто медвежонок из мультика, и с шутливым осуждением покачала головой. — Ничуть не изменился. Как в школе был драчуном, так им и остался.

Привольнов провел пальцами под глазами, будто пытался стереть синяки.

— Водится за мной такой грешок. Ты угадала.

Несомненно, Ира была рада видеть Привольнова. Она сложила на груди руки с намерением поговорить.

— Каким ветром тебя занесло в наши края?

— Случайно здесь оказался. — Жорик снова напялил очки. — Узнал, что ты приехала, решил зайти.

Чугунова махнула рукой и сказала так, словно Привольнов извинялся за вторжение, а она его успокаивала.

— И правильно сделал! Молодец, что пришел. Сколько ж лет мы с тобой не виделись?

Соображая, Жорик поднял к небу голову.

— Так, — промычал он. — Двадцать один год.

— Боже мой! — притворно ахнула Чугуниха. — Сколько лет прошло. — Она смешно наморщила нос. — Старые мы уже стали.

Это был вопрос, точнее, разрешение сделать комплимент. Привольнов тут же откликнулся.

— Да ладно тебе прибедняться, — сказал он с нотками фамильярности. — Ты еще хоть куда.

— Ты так думаешь? — рассмеялась Ира, обнажив два ряда ровных зубов. — Приятно слышать, что мои лучшие годы еще не прошли. Как ты жил все это время?

— О-о! Долго рассказывать! — засмеялся Жорик. — Мы так и будем с тобою словами через забор перебрасываться? Может, впустишь хотя бы во двор? Или муж у тебя ревнивый?

Чугуниха сделала неопределенный жест.

— Проходи, какой там муж. Проходи в дом, я сейчас собаку придержу. — Она распахнула калитку, сама направилась к собачьей будке.

Пока Чугунова держала за ошейник пса, который при появлении во дворе чужого вдруг стал рваться с цепи, Привольнов проскочил по бетонной дорожке к дому и шмыгнул на веранду. Она была крохотной. На веранде стоял стол, четыре табурета, газовая плита, буфет. Все впритык, никак не развернуться. Судя по веранде, обстановка в доме ничуть не лучше. И как же Ирка здесь живет? Такой мадам место во дворце, а не в лачуге.