Ваня и Миша должны запомнить, что было сделано за день, чтобы потом зафиксировать в тетрадь. Память последнее время стала подводить Мишу из-за старости. Он даже может что-то выдумать, например, вчера утверждал, что кислотный дождь отравил четыре лисьих туши. Ему уже не предлагают читать новые книги в солнечные дни, он читает давно выученные всеми наизусть, но каждый раз пересказывает их, удивляясь простым человеческим открытиям. Остальные, боясь старости и смерти, подыгрывают, рассуждая о применении некоторых инженерных и медицинских манипуляций в своей нелегкой жизни.

Солнечный свет использовали до последнего луча, поэтому усаживаться вокруг девственного кострища начали в полном мраке. С закрытыми глазами, наизусть помня каждый предмет в доме, Кирилл завез Ваню и Мишу, оставив кушетки на обычном месте, чтобы другие не споткнулись. Руслан и Дарина подошли из глубины квартиры, заканчивая повседневные дела. А Илья после солнечной беготни вернулся со смородины, как и все, зная наощупь окрестности, и сидел в ожидании.

– Кухонный костер нужно бы перенести сюда, меня уже тошнит от этого запаха. – Со злостью в голосе начала Дарина, пока усаживалась на свое мягкое кресло. – В этой комнате он будет хотя бы проветриваться, ведь не греет же спальню.

– Хватит умничать! Все останется так, как есть. – Нервным басом возмутился Кирилл. – Миша хоть и не помнит ни хрена, но Маше пообещал при мне, что огня в этой комнате не будет. – Продолжил он шепотом.

– О! Делать перестановки я люблю! – Вмешался Миша в разговор, пока Кирилл еще не закончил свою еле слышную фразу. – Слушать точнее, как вы бродите и собачитесь.

– Собачитесь! – Повторил последнее слово и усмехнулся Илья, но никто не обратил внимания.

– Ды нет, это я так со злости ляпнула. Это действительно непрактично. Близкий к выходу огонь может привлечь волка. – Получив замечание, исправилась Дарина.

– Ах, все это женское. Туда-сюда. Машка тоже сначала говорила, потом думала. Дура! – Медленно и мечтательно произнес Миша.

– Туда-сюда! – Снова засмеялся Илья.

– Да, я-то знаю, что с бабой делать, а вы вчетвером Дарину не смогли нагнуть. То ли баба не такая, то ли мужик уже не тот. – Миша хохотал, чувствуя свое превосходство.

– Давайте начинать, пока не забыли. – Прекратил болтовню Ваня.

– Радивактивных белок дохрена, как будто их бабахом зацепило. – Начал Илья, щупая дозиметр радиации сквозь карман своей лисьей шубы. Если бы было светло, другие бы подумали, что он проверяет, не потерялось ли устройство, такое важное в наши дни.

– Да ладно, решили повторить? Тишина была всю неделю, я уверен. – Миша немного заволновался, путая пальцы в седой бороде. Ему не хотелось признавать, что он мог не услышать или уснуть на карауле. На улице не доживают до пятидесяти, а Мише уже сорок шесть или сорок семь.

– Бабахнуть не могли, – шепотом сказала Дарина, чтобы Миша не услышал. – Может они тестируют ядерный газ, не думаю, что все это против нас. Когда я сбежала, они между собой никак не могли разделить кислород, друг друга, наверное, затравить хотят. Или с Тамбовом у них раздел почвы, они еще при строительстве городов за нее убивали. Им не важно, сколько Воронежу достанется, важно, чтобы Тамбов обломался.– Дарина говорила очень осторожно, не двигаясь. Девушка даже открывала глаза, пытаясь во мраке уловить и остановить лишние движения. За три года на улице она все еще не адаптировалась под новые реалии.

– Не верите? – Крикнул Миша, как только Дарина закончила речь. – Я хоть и старый, но взрыв услышать могу. – Миша не знал, что Дарина сторожила с ним всю неделю.

– Миш, верим, я думаю, это газ, а, может, они попали в радиоактивное логово. Белки вообще собираются стаями? Не помню, чтобы мы про них читали. – Ваня продолжил общую беседу. С закрытыми глазами он представлял, как белки также сидят и лежат в миниатюрной квартире и обсуждают прошедшие события.

– Собираются, когда мне было лет двенадцать, мой отец, царствие небесное, читал про них. Они живут по четыре-пять особей в одном дупле, это дырки в деревьях, которые им пробивают дятлы. Но дятлы уже давно вымерли. Белки теперь в оставшихся дуплах разгребают наросшие грибы и живут там. Когда все деревья с дуплами сгниют, белки, скорее всего, тоже перемрут или придут к нам в квартиры. – Миша обрадовался, что может еще чем-то быть полезным для своей небольшой общины. От радости он почувствовал приятные покалывания в животе. Так же было, когда он познакомился с Машей. Воспоминания начали захватывать, но Миша быстро остановил себя, пробормотав неслышно: «Царствие небесное».

– Фу, Мишань, опять обосрался. – Только Кирилл обращался так к брату. Несмотря на то, что между ними была небольшая разница в возрасте, Кирилл выглядел здоровым молодым человеком, даже без седины. Может, потому что он никогда не терял детей, да и вообще детей у него не было, как он ни старался.

Кирилл вышел на улицу с закрытыми глазами. Все здесь отлично выучили местность, фонарь иногда был нужен только Дарине, которая по привычке всегда ходила, хлопая ресницами. Недалеко от убежища они устроили сад с относительно чистой почвой. Здесь растут растения с огромными листьями, которые местные называют лопухами. Лопухами моются, пытаются вытереть полученную радиацию, заворачивают новорожденных, обтирают шкуры на одежду, – применений масса. Кирилл сорвал один лист и вернулся в жилище.

– Давай, Кирилл. Перевернули. – Сообщил Руслан пришедшему.

– Я думал у меня бабочки в животе, Машку вспомнил. – Смеясь, оправдывался Миша.

Кирилл посмеялся вместе с ним и заботливо осторожно собрал экскременты брата в лопух, чтобы затем отнести под посаженную ими сладкую смородину с легким привкусом металла.

– А Ваня вона тоже не ходит, но нихрена не обсирается. Загадка! – Илья почесал затылок.

– А ты в жопу себе будешь факелы пихать, еще не так обосрешься. – По-отечески добро заметил Миша.