В кои-то веки из-за неё подрались мужчины.

– Родители в курсе? – нарушил Рустам.

Ева кивнула, проглотив ком в горле.

– Почему не пришли в клинику? – он наблюдал краем глаза за проглотившей язык худышкой. – Проклинают меня?

Пришлось отвечать:

– Нет, я сказала, что всё хорошо.

– Я к своему оболтусу нашёл бы способ прорваться.

Хотелось закрыть уши руками, чтоб не слышать и не отвечать на рвущие душу вопросы. Она пробормотала под нос:

– Все люди разные.

Рустам нахмурился. Она явно что-то скрывала. И проговорил, совсем тихо, словно размышляя про себя:

– Не спорю. Люди разные, но родители одинаковые.

Ева отвернулась к окну. Что он знал о её родителях, если оказалось, что сама не знакома с ними?

Чужие люди протянули руку помощи, а свои отталкивали, отказываясь от прожитых вместе двадцати лет. Она до сих пор надеялась, что стоит появиться на пороге и отец передумает. Тяжёлый вздох вырвался сам собой.

– О чём грустим?

– Разные мысли лезут в голову.

– Поделись, станет легче.

– Антон не побежит в полицию? – попыталась она увести разговор в сторону.

– Не думаю.

– Почему? Не в первый раз так цепляетесь?

– В первый. Но, во-первых, он знает, что не прав. Во-вторых, побоится бодаться с основным спонсором.

Оставалось позавидовать. Как всё просто в таких отношениях. Кто деньги дал тот и главный. Здесь и денег не будет и главный в семье отец. Против него мама слова не скажет. А деньги Ева сама у неё не возьмёт.

– Если всё же пойдёт?

– Есть камеры наблюдения. Он первым на меня бросился… – Рустам обернулся, на секунду взглянув в бледное лицо подопечной.

– Что ты не договариваешь?

Она опустила взгляд в пол. Не хотелось взваливать на него ещё и эту проблему. Вылечил, подрался с сыном, осталось взять на содержание. Перед глазами возник похотливый взгляд Рустама, предлагающего помочь «и с остальным». Она торопливо ответила.

– Ничего. Я же сказала, всё хорошо!

Он качнул головой. Чего прицепился? Мало из-за неё проблем? Он взглянул на руку. Костяшки не мешало бы обработать.

– Ну, смотри, если что я рядом.

– Угу… – А про себя подумала: «Через десять минут тебя рядом не будет!» – не заметив, что в мыслях уже говорит со строгим врачом на «ты».

Она загадала, если попадёт в квартиру сразу, её простили. Если долго не будут открывать, то…

Ева с замиранием сердца звонила в дверь, так и не решившись открыть замок своим ключом. Сердце разрывали пополам отчаяние и надежда. Сейчас откроется дверь и папа…

Обитая кожей, деревянная створка отворилась со скрипом. Возникшая в проёме мама приложила палец к губам, собираясь что-то сказать или показать глазами, но не успела.

– Кто там? – в длинном, заставленном старенькой мебелью холле появился отец.

Полноватое лицо моментально перекосилось от злости. Из родного любимого папочки он на глазах превращался в монстра.

– Заявилась, шлюха! – он схватил с полки для обуви объёмную сумку и швырнул в лицо.

Ева успела выставить перед собой руки.

– Папа, за что? – она заплакала, не в силах сдержать обиду.

Жалость к себе, напряжение дня хлынуло из души со слезами, размывая по лицу недорогую косметику.

– Я из больницы, дай хотя бы переодеться!

– Аборт делала? – он рычал, изображая рассерженного до предела родителя, а бесцветные глаза излучали расчётливый холод. – Пошла вон! Переодевайся в подворотне! Чтоб духу твоего не было, не только в квартире, но и в подъезде! Думаешь остаться, изображая беззащитную жертву?

Он тащил её вниз по лестнице. Больно вцепившись в локоть сильными пальцами.

– Раз и навсегда забудь, что у тебя была семья!

Ева слышала, как наверху в дверях плачет мать.

– И этой корове накажу, запустит хоть раз, вылетит вслед с тобой!

Она не успела опомниться, как была вытолкана за железную дверь подъезда пятиэтажки. Сумка с одеждой ударила в спину. Ева полетела вперёд и уткнулась лбом в твёрдый живот мужчины. Знакомый парфюм ударил в ноздри.

Рустам подхватил её под руки, не позволив пропахать носом бетон.

Насмешливый возглас ввёл в оторопь.

– Я тоже тебя хочу. Но на пороге дома, на глазах у кучи зрителей, минет мне ещё не делали.