– Брось, сынок! Этот дом я точно не покину. Почитай, именно тут и прошла вся наша с мамой жизнь. Уж как-нибудь справлюсь. А вы!.. Имею в виду тебя, твою супруг, как и сестру Ольгу… В общем, почаще в гости ко мне приезжайте. Это и будет для меня самой хорошей поддержкой!.. – тяжело вздохнув, пожилой мужчина продолжил. – …Пожалуй, и мне недолго уж осталось мучиться. Вот мамка наша… Какая здоровая была, ни одной диспансеризации не пропустила, все рекомендации врачей соблюдала. А тут вдруг, раз!.. И нет её. Возраст, сынок, возраст. Мы ведь вовсе не молодые!..

– Батя, припомни! Мама никакие прививки накануне смерти, случаем, не ставила? – на всякий случай, без какой-либо особой причины, вдруг поинтересовался Фёдор Ильич.

– Ну, да!.. – что-то припомнив, утвердительно кивнул головой отец. – …Фельдшерица наша, ни с того, ни с сего, вдруг пристала!.. Поставьте, да, поставьте прививку!.. Дескать, если она не выполнит план, её премии лишат. Пришлось тащиться в поликлинику. Только поставила и на тебе!..

Вот тут, Аксёнов всерьёз напрягся. Уж слишком много неслучайных совпадений было в недавней череде внезапных кончин…

Около полуночи Алексей Викторович всё же оторвался от монитора. Он только-только набирал текст своей будущей книги. Поставив точку, Лобов завершил первую главу, написанную, что называется на одном дыхании.

Вернувшись к самому началу, Алексей перечитал набранный текст.

«Как-то не очень!.. – Лобов остался недоволен прочитанным текстом. – …Ладно, оставим пока так, как есть. Утро вечера мудренее. Пора ложиться спать. Ну, а завтра, как говориться: на свежую голову, будет гораздо проще сделать необходимые поправки. Быть может, вовсе перепечатаю данную главу. Как-то плохо я себя нынче чувствую, ломота во всём теле, непонятная слабость… Вот вам и наглядный результат утреннего стресса, связанного с пожаром. Хочешь, не хочешь, а поверишь в народную мудрость, гласящую о том, что все болезни от нервов; разве что сифилис от удовольствия!..»

Усмехнувшись над своей же шуткой, Алексей Викторович поплёлся в спальню. Намотавшись за день, он уснул практически сразу, погрузившись в уже знакомую ему тёмную бездну…

Проснулся Лобов чуть раньше звонка будильника. Спать ему более не хотелось, его разум переполняли разноплановые мысли относительно недавно приснившегося сновидения. Прежде всего, Алексея Викторовича удивил тот факт, что вот уж вторую ночь кряду ему привиделся, так называемый «пророческий сон». За последние лет двадцать подобного никогда с ним не случалось. Самый короткий промежуток времени между мистическими сновидениями, кажется, составлял дней десять-пятнадцать. Потому и складывалось полное ощущение, будто бы высший разум настойчиво пытается донести до него какое-то весьма важное сообщение, либо предупреждает его о некоем судьбоносном событии. Ну, а как иначе? Ведь он вновь проснулся с тревожными мыслями, граничащими с паникой.

Что же касаемо самого сновидений, то Алексею вновь соприкоснулся с до боли знакомыми чувствами, которые воспринимались им на уровне некоего внутреннего, пятого или шестого чувства. Сновидение, как и прежде, вовсе не имели ни смысла, ни логике, ни сюжета. Для иного обывателя, подобный вариант привидевшейся бессмыслице мог и вовсе остаться незамеченным, будто бы, того сна и вовсе не было. Тогда как Алексей Викторович данный сон хорошо знал, именно такие видения он и считал отчасти вещими. По каким-то внутренним ощущениям его разум соприкасался с чем-то глобальным, безграничным, не имеющим таких понятий как время и расстояние. Будто бы мозг Лобова во подключился во сне к некой глобальной сети, после чего, его внутреннее состояние обретало определённую гармонию, сбалансированность. Словно его внутренние колебания сравнивались с частотой чего-то высшего.

Ну, разве что, перед самым пробуждением, он сумел-таки рассмотреть какой-то длинный больничные коридоры, палату на три койки, капельницы… Именно во сне он вдруг почувствовал пресный вкус больничного обеда, принесённого прямо в палату. А ещё он различил, как по всё тому же самому длинному коридору на больничных каталках вдруг начали вывозить трупы, «упакованные» в чёрные целлофановые мешки. Пи этом вереница тех каталок оказалась достаточно длинная. Она протянулась практически через весь коридор. Алексей чуть выглянул в коридор, дабы определиться с тем, где именно заканчивается та, щемящая сердце молчаливая вереница. Оказалось, мертвецов грузили в огромный рефрижератор, стоявший напротив главного больничного крыльца.

«Не мудрено присниться нечто подобному, если до самой ночи писать об обречённых на смерть пенсионерах!.. – тяжело вздохнув, Алексей Викторович отправляясь в ванную комнату. – …Отсюда и капельницы, и больничные палаты, и прочее, и прочее!..»

С теми же мыслями Лобов отправился на работу. Вышел на улицу, осмотрелся. В кармане безрукавки Алексей Викторович машинально нащупал медицинскую маску… Если кто из читателей успел подзабыть о страстях, бушевавших в стране по поводу эпидемии COVID-19, кульминация которой пришлась в аккурат, на то самое время, о котором ныне идёт речь, я попытаюсь кое-что напомнить. Так вот, дорогие мои друзья, ношение масок, перчаток; соблюдение дистанции, обработка рук различными санитайзерами, было не просто рекомендацией, а жёстким правилом, за нарушение которых предусматривались крупные штрафы.

Итак, нащупав в кармане медицинскую маску, Лобов предпочёл её вовсе не доставать.

«Ерунда!.. Тут ехать-то не более трёх остановок. Уж как-нибудь проскочу!.. – успокоил себя Алексей Викторович. – …Удалось же мне как-то избегать заражения в последние четыре месяца, которые я так же провёл без масок и перчаток. Имею в виду, те самые месяцы, которые минули с начала объявления режима самоизоляции. Да, и кроме того, на такой аномальной жаре, которая обосновалась ныне в Сибири, любая вирусная дрянь, сама по себе обязана передохнуть. Уж более недели столбик термометр не опускается ниже отметки в тридцать градусов, даже в ночное время.