Шрифт:
– Дело в том, что Жанет и Лея вчера домой не вернулись.
– Не вернулись… – шепотом выговорила она и всплеснула руками. – М-м-м… – вместо слов Анна смогла лишь что-то промычать.
Малих подал ей воды. Дрожащими руками она поднесла стакан к губам, выпила и заскулила.
«Только не это. Девочки… Только не девочки», – подумала она и разрыдалась.
– Филипп звонил вам, но вы не отвечали.
– Филипп… Звонил?
Она торопливо открыла дамскую сумку, достала телефон, открыла.
– Да… Он звонил. Я спала. Боже мой, я спала. Почему он не приехал, не разбудил меня?
– Он ожидал их до одиннадцати. Потом начал звонить. Жена не отвечала. Он позвонил вам и также не дождался ответа. Потом он к вам поехал. Увидел, что машины Жанет на парковке не было. Он вернулся домой, решил, что Жанет с дочкой уже дома, а он просто с ними разминулся. Но увы. В час ночи он позвонил в полицию. Потом мне. Разбудил. Сказал, что вы улетаете сегодня утром. Поэтому мы вас и задержали, Анна.
– Это неважно, что задержали. Надо найти девочек. Месье Заки, надо найти девочек, понимаете!
Ей показалось, что она очень тихо сказала эту фразу. И она ее снова повторила:
– Месье, надо найти девочек, по-ни-маете?!
И тут у него зазвонил телефон. Громко зазвонил.
– Да…
Он слушал какое-то время, потом что-то переспросил, ответил: «Мы сейчас приедем» и посмотрел на Анну.
Она привстала с места, не спуская с него взгляда. Дрожь охватила ее тело.
– Что? – она затряслась.
– Звонил Филипп. Жанет и девочку похитил какой-то тип. Полчаса назад он их отпустил.
– Отпустил… – повторила она механически.
– Они сели в машину и только что приехали домой. Нам надо срочно поговорить с Жанет.
– Значит, они в безопасности? – тихо спросила Анна и рухнула на пол.
Глава 3. Бретань. За год до описываемых событий
Бретань. За год до описываемых событий
Он зашел в дом и сразу же отворил настежь окно. Свежий морской воздух заполнил пространство. Сквозь щели деревянных ставен светила полная луна. Отворил ставни, закрепил их по бокам шпингалетами и стоял, вглядываясь в морскую даль. Луна – круглая, резко очерченная, шероховатая – смотрела в окно. Он протянул руки к луне, «положил» ее на одну ладонь, перекатил на другую. Потер ладонь о ладонь – ощутил эту шероховатость; затем прошелся ладонями по лицу, как будто умылся лунным светом. Улыбнулся.
Он старался приезжать в дом на скале как можно чаще, особенно любил он бывать здесь в полнолуние, когда луна как никогда великолепна: манит и завораживает, а море по-особенному отсвечивает лунной магией.
Этот маленький дом достался ему от матери… Вернее, от той, которая называла себя его матерью и которую он любил. Да, любил. Настолько, насколько он вообще мог любить. Мама ушла год назад. Ей не было даже пятидесяти. Проклятый рак подобрался незаметно и очень быстро превратил ее из цветущей женщины в хрупкое подобие человека.
Он помог ей уйти: не мог видеть, как она страдает. Не мог видеть…
Дом на скалистом берегу с видом на море. Он вырос в этом доме. Удивительное место. Морская стихия возбуждает в нем странное чувство, похожее одновременно на страх и восторженное любопытство. Когда он открывает окно и всматривается в морскую даль, то становится сентиментальным. Слезы наворачиваются на глаза; эпизоды из детства, события, лица проносятся в памяти яркими цветными кадрами, словно меняющиеся узоры калейдоскопа…
После школы он поехал учиться в Нант; жил он в студенческом кампусе, но старался приезжать домой как можно чаще – на уикенды и каникулы. Получив водительскую лицензию, он купил старенький, но хорошо сохранившийся Пежо и в летние месяцы, во время каникул, объезжал с севера на юг и с запада на восток всю Бретань. Мама часто путешествовала с ним. А вечера они проводили дома, у камина. Мама пекла вкусные блинчики, а сосед, месье Ле Гофф, угощал их сидром собственного приготовления.
А однажды, приехав на весенние каникулы, он увидел в доме двух симпатичных студенток-англичанок. Мама сдала им комнату на неделю. Это было здорово! Он обнаружил, что ему интересно проводить время с девушками. Они были такие славные, хохотуньи. Он катал их на катере. Потом они втроем помогали Ле Гоффу отчищать его суденышко от ила и водорослей (почему-то в тот год водорослей было особенно много); втроем они бродили по тропинкам, спрятанным в прибрежных скалах, о которых известно только местным жителям.
А еще он возил девчонок в Сен-Мало к Шатобриану.
К могиле знаменитого француза на остров Гран-Бе они пришли во время отлива. А когда он сказал им, что пора возвращаться, потому что «идет волна» и добраться до берега вскоре можно будет только вплавь, девчонки не поверили поначалу, а потом еле унесли ноги с острова. Англичанки визжали от восторга, наблюдая, с какой скоростью прибывает вода и начинает с шумом бить по дубовым волнорезам. Это невероятное зрелище: наблюдать, как изношенные временем и морем дубовые волнорезы-великаны, двухсотлетние «гвардейские пилоны» Сен-Мало защищают город корсаров от ударов волны, погружаясь в воду во время прилива. Для молоденьких англичанок такое буйство стихии казалось забавным шоу. А для него – самым ярким впечатлением детства. Однажды мама привезла его в Сен-Мало, чтобы он увидел это чудо прибытия воды и игру волн с вековыми дубовыми волнорезами. Этот эпизод навсегда врезался в память: он, шестилетний мальчик, крепко держит маму за руку и задыхается от восторга, подставляя лицо соленым брызгам бушующего моря. И сейчас, когда выдается свободная минутка, он приезжает в Сен-Мало и наблюдает за этим действом. Нет, это не шоу, это фантастическая феерия!