– Мне, конечно, приятно, что ты меня не забываешь, – смущённо кашлянул я. – Но, может, объяснишь, всё-таки, что за поводырь такой?

– Бестелесная сущность нижнего уровня. Мерзкая и очень зловредная. Любит брать под свой контроль группу молодёжи и натравливает их на других людей. Потом, или, как у тебя, караулят в тёмных подворотнях, грабят и избивают, или драку провоцируют. Главное, чем больше отрицательных эмоций, тем лучше.

– Вот, оно, как? А я думал, что это наркоманы были.

– Вполне может быть. Алкоголики и наркоманы легче всего подпадают под контроль поводыря.

– Ты говоришь, что он бестелесный. Но он попытался на меня наброситься. И клыки такие реальные. Я, выходит, зря испугался его.

– Почему, зря? Если бы ты не был стражем, и он облепил бы тебя своими щупальцами и присосался, то ты бы полностью попал под его влияние.

– Как зомби?

– Нет. С виду, ты был бы обычным человеком. Только, внутренне изменился бы. Стал бы злобным, жестоким и кровожадным. И, самое главное, никто бы его не видел. Даже, ты.

– Но, я его видел!

– Ты – страж. И то, ты увидел его только тогда, когда погрузился в мир энергий. Ведь, правда?

– Да. Так и есть.

– Слушай, а ты, действительно, совсем недавно стражем стал? – поинтересовался у меня Стас.

– Действительно.

– Впервые такое слышу.

– Да, что, ты? – засмеялся Игорь. – Если, даже, Михалыч, только, руками развёл, когда от Леды о нём услышал.

– Что за Михалыч?

– Наш патриарх, – ответил Стас, словно это о чём-то мне говорило.

– Патриарх? – перед глазами тут же встал образ опирающегося на посох благообразного старичка в лаптях, длинной, ниже колен, полотняной рубахе, подвязанной верёвкой, с лопатообразной, совершенно белой бородой до пояса и мудрыми, всё понимающими глазами.

– Да, – Стас расхохотался, видимо, поймав мой мыслеобраз. – Не такой, правда, как ты представил. Михалыч – совершенно современный человек. Никакой бороды и лаптей. Просто, он самый старший в нашей общине.

– И самый мудрый, – добавил Игорь.

– Кстати, – влезла в разговор Леда. – Михалыч хотел с тобой познакомиться.

– Ну, вот, – пронеслось у меня в голове. – Началась вербовка. А тётка предупреждала.

– Никакой вербовки, – улыбнулась девушка. – Такой боец, как ты, только морока одна. Ты же ничего не умеешь.

– Как это ничего? – даже, оскорбился я. – Поводыря, же, завалил!

– Поводырь – мелочь. Если ты на каждую шушеру столько силы будешь тратить, быстро выдохнешься и останешься балластом в команде. Тебя, ещё, учить и учить.

– Было бы кому.

Вот, честно, обидно стало. Словно, я – человек второго сорта. Cтоят передо мной все такие ловкие и умелые. Всякие бестелесные сущности одним щелчком на ноль множат, а я, так, недостойная особь.

– Вот, познакомишься с Михалычем, там и решим, – мягко, словно маленькому ребёнку, проговорила Леда.

А в глазах не смех, даже, хохот плещется. Да и парни, тоже, еле сдерживаются. Похоже, все мои мысли у них, как на ладони.

– А, вот, читать чужие мысли нехорошо, – сделал я замечание.

– Мы не хотели, – прижав руки к груди, поспешил оправдаться Игорь. – Просто, ты слишком громко думаешь.

– Давай, так, – девушка примирительно положила свою руку поверх моей. – Я, завтра, часов в десять утра заскочу за тобой, и мы к Михалычу съездим. Познакомишься, пообщаешься. Никто тебя неволить и принуждать к чему-нибудь не будет. Пошли, парни. Матвею отдохнуть надо.

Уснул, как в чёрную яму провалился. Даже, кажется, позу во сне не менял. И проснулся, словно вынырнул на поверхность. Естественно, что ничего не снилось. Зато, отдохнул хорошо. Не торопясь, как привык в последнее время, умылся, позавтракал и принялся упражняться в силовых линиях. Дело полезное, и не требует выброса энергии. То есть, я не буду светиться, как выразилась тётка, словно новогодняя ёлка. Только, когда раздался звонок в дверь, вспомнил, что Леда обещала зайти за мной. Открыл дверь и, уже привычно, пропустил мимо себя ворвавшуюся, словно вихрь, девушку.

– Ты не готов, ещё? – плюхнулась она на диван. – Я же предупреждала.

– Ну, во-первых, конкретное время мы не оговаривали, – развёл я руками. – Не с шести же утра мне тут при параде сидеть, тебя дожидаючись. А, во-вторых, я, ещё, не уверен, хочу ли этой встречи.

– Боишься?

– Нет. Просто, не вижу смысла.

– А то, что ты, страж, сидишь один, как сыч, и ни с кем не общаешься, это, как?

– А, если я не хочу ни с кем общаться? Мне, может, одному хорошо.

– Это не тот случай.