Или не просто. Но, во всяком случае, он перестал вскидывать свои лубочные конечности, хрипеть и бредить. Я пощупала пульс. Пульс был хороший. Крепкий.

Как я и предполагала, этот упрямый тип намеревался выжить.

Я зевнула. За окном было светло, хоть и свежо. Я затопила печь, надела холодайку, выгнала живность размяться, вычистила хлев, подоила козу. Попоила тело свежим молоком. Себе запекла омлет, подмешав в него муки для сытности. Заварила бодрящий чай. Прихлёбывая из кружки, открыла папину книгу. По-хорошему нужно рассказать городскому магу о вчерашней встрече с чудищем. И поскольку он совершенно точно никакой информацией делиться не будет, неплохо бы самой понять, что это за зверь.

Я листала страницы, пока не натолкнулась на знакомую картинку. Зверушка на рисунке была не совсем один в один, но вполне узнаваема по шерстеиглам на загривке. В описании говорилось про алый огонь в глазах, так что последние сомнения развеялись. Нечисть называлась «сумеречный черногрызь» по прозвищу «мажья погибель». Как и все чернокнижные создания, черногрызя создавали не для красоты, что и было заметно невооружённым взглядом, а для тёмных дел. В его случае – для нападений на магов, о чём и говорило прозвище. В книге говорилось, что грызи чувствуют использование Силы и нападают на одарённых. Воздействовать на них боевыми заклинаниями бесполезно, потому что чудища впитывают магию, становясь от неё только сильнее.

Вот тут мне стало страшно.

И я была очень рада тому, что такая трусиха.

Прояви я вчера чуть больше смелости и собранности, некому было бы спасать тело, которое, кстати, предсказуемо начало кашлять. Я подошла, потрогала лоб. Лоб был горячий, жар был, но пока не сильный. Он однозначно поднимется. Чуть позже. И ночь мне предстоит не легче, чем сегодняшняя. Если не хуже.

Эта мысль натолкнула меня сразу на несколько других. Первая: про грызя нужно рассказать. Он действительно опасен. Если бы я сдуру как-нибудь нечисть спровоцировала, это выдало бы во мне мажью кровь. Но наша встреча обошлась без жертв, поэтому не даст городскому магу лишней обо мне информации.

Вторая мысль: рассказ станет прекрасным аргументом в пользу того, чтобы какое-то время уходить из города пораньше. Пока к найдёнышу не вернулось сознание, я буду с ним выматываться до капли, и лишнее время дома мне не повредит.

Третья: у меня же появилась прекрасная возможность потренироваться в ведьмовстве на живом (пока ещё) человеке! Использование тела в качестве экспериментального образца будем считать оплатой за спасение. Уверена, если бы разбойник сейчас хоть что-то понимал, он бы сам согласился.

Ему же может стать лучше.

Чисто гипотетически.

У каждого ведьмовского рода была своя специализация, так сказать. В этом было отличие между магией и ведьмачеством. Магия была открыта и доступна в плане обучения, и при использовании одного и того же заклинания у любого мага получится один и тот же результат. С поправкой на опыт и уровень одарённости. Магия – это наука, и ей обучали всех одарённых желающих.

А ведьмачество было сродни искусству. Мало того что на результат влияла личность мага, так и сами заклинания были семейной реликвией и передавались из поколения в поколение только кровным родственникам. Мне повезло: наш род всегда был связан с целительными практиками. И в этом смысле у меня теперь на полатях лежит поле непаханое.

Я вынула со дна сундука родовой гримуар и уколола палец иглой: книга открывалась только на родовую кровь. Открыла на случайной странице и попала прямиком на заживляющее заклинание. Я сосредоточилась и начала.

Кажется, у меня неплохо получилось! По крайней мере, я очень старалась. Когда заклинание подошло к концу, я чувствовала себя будто дважды сходила от дома до лавки и обратно, причём с мешком картошки на плечах. А ведь ещё только утро!

Я проверила у пациента жар и, честно говоря, особой разницы не заметила.

Во всяком случае, хуже не стало, что уже радует.

Я оделась и отправилась в город. Как и планировала, начала с визита к мастеру Ерику и поведала ему о встрече с чудищем невиданным. Тот расспросил, кого я видела, где и что эта тварь делала. Я не стала признаваться, что грызь на меня рычал. Вдруг маг сделает ненужные выводы? Сказала, что видела мельком в лесочке. Он переспросил, точно ли это был не волк. Я ответила, что, может, и волк, мне со страху могло и причудиться чего лишнего. Но я всё равно буду пока уходить пораньше. При большом желании поесть волк тоже загрызёт и глазом не моргнёт. А мастеру Ерику потом нового травника искать.

Последний аргумент произвёл неожиданный эффект: маг сказал, что выделит мне стражника в провожатые. Что я, дурочка, что ли, от стражника отказываться? Но сказала, что всё равно буду уходить раньше. А если чудище или волк, кто его разберёт, был не один? Стражников-то, наверное, в городской страже тоже не бесконечно. Опять же, ещё неизвестно, будет ли этот стражник вообще.

На табличке я написала новый временный график работы. Подрёмывая в промежутках между покупателями, которые, как назло, пёрли как никогда, осень на дворе, я доработала до двух. Дошла до городских ворот, и там оказалось, что стражник всё же будет. Мне достался долговязый гнусавый мужик, который всю дорогу шмыгал носом и рассказывал, какой он о-го-го у своей супруги. У калитки моего дома он наконец разродился главным: