– Вы не посмеете! – завопила я, хватаясь за горло, из которого рвались рыдания.

– Я? – Его губы дрогнули в презрительной усмешке. – Не посмею?

– Я его мать…

– А я отец. Ты лишила меня двух лет жизни сына. У него сегодня день рождения, так? – Он кивнул на шарики.

– Вы не заберёте у меня сына, – процедила я сквозь зубы.

– И кто же меня остановит, Ася? Ты? – Насмешка и презрение – излюбленный тон Воронова.

– Ребёнку нужна мать, – твердо сказала я.

– Им займётся Виталина, – пожал он плечами, а по голосу я поняла: Воронов совсем не был уверен в том, что его жена захочет нянчится с чужим ребёнком.

– Мишке не нужна Виталина, ему нужна родная мать. Хотите лишить сына матери? Чтобы он потом всю жизнь мучился детскими травмами?

– Ничем он не будет мучиться, потому что я дам ему все. – Он с презрением обвёл взглядом нашу простую квартирку. – И вот в этом рос мой ребёнок?

– Он рос в любви. Это самое главное.

Воронов бросил на меня презрительный взгляд.

– Этот разговор, Ася, ни к чему не приведёт. Будет все равно так, как хочу я. – И сделав паузу, добавил: – Собери его вещи. Миша поедет со мной. Все формальности с законом и усыновлением я решу позже.

– Вы не смеете!

– Я. Смею, – с расстановкой произнес он.

Воронов всегда был человеком жестким. Я проработала его помощницей год и знала, что больше всего он презирает в людях слабость. Слезы и уговоры не помогут. Его нужно бить его же картой.

– Что ж, забирайте Мишу, – скрестив руки на груди, сказала я. – Только тогда я убью себя. – Я увидела, как он прищурился, собираясь что-то сказать, но я не дала, добавив: – А прежде запишу видеообращение, где расскажу, как предприниматель Владимир Александрович Воронов отобрал у меня сына, чем довёл до самоубийства. И отправлю эту запись журналистам, опубликую в соцсетях. Как думаете, ваша деловая репутация не пострадает после этого?

– Решила тягаться со мной, девочка?

Воронов шагнул ко мне, и я отступила, вжавшись в стену. Он подошёл вплотную и схватил меня за горло. Его хватка была несильной, но взгляд потемнел. Воронов был безумно зол, но я видела в глубине его глаз вспыхнувшее уважение. Он долго всматривался в мои глаза, потом перевел взгляд на губы и тут же отпустил меня.

– Что ж, Ася, – холодно улыбнулся он, – я с тобой согласен: у ребёнка должна быть мать. Тем более такая любящая мать.

Я уже успела вздохнуть с облегчением, как следующие слова Воронова повергли меня в шок:

– Собирайся. Поедешь вместе с сыном.

Владимир

– К… куда собираться? – заикаясь спросила Ася.

Всю ее браваду как рукой смело, а моя только что утонула в ее глазах. Не нужно было подходить к ней так близко, и на губы ее смотреть было не нужно.

– Домой, Ася, – не показывая эмоций, ответил я, усмехнувшись. – Мой сын будет жить со мной.

– А я? – Она смотрела на меня своими большими светло-зелёными глазами, а я чувствовал, как все же начинаю терять самообладание.

– А ты сама решай, – пожал я плечами. – Я оценил твой выпад и твоё стремление противостоять моим решениям, но не советую делать новых. Ты и так уже столько сделала, что ни в жизнь не расплатишься.

– Я не оставлю сына, – помотала она головой.

– Значит, переедешь вместе с ним ко мне.

Я увидел, как от изумления она открыла рот, желая что-то сказать, но слова так и остались непроизнесенными.

– А как же ваша жена? – наконец спросила она.

– Виталина тебя должна волновать в последнюю очередь. Ты мать моего сына, заметь, единственного, – я зло сощурился, – а значит, будешь жить с ним, пока сама этого желаешь. Все остальное – не твоего ума дела.

Я достал мобильник и стал набирать номер своего помощника: нужно было слишком многое организовать за слишком короткий срок.

– Что ты стоишь истуканом, Ася? Забыла, какой расторопной когда-то была? Собирай вещи.

– Мише надо поспать, – возразила она.

– И пусть спит, а ты пока складывай все самое необходимое.

– У него день рождения сегодня, и что, вы хотите, чтобы я вот так сорвалась с места и…

– Вот и отметит день рождения с мамой и папой, – резко оборвал я ее и сел на диван. – Сделай мне пока кофе.

Она поджала губы, стрельнула в меня злым взглядом, но пошла на кухню. Я выдохнул и набрал номер Виталия. Тот ответил, как и всегда, мгновенно.

– Тут такое дело. Во-первых, перенеси мне рейс на вечер, – я бросил взгляд на часы, – давай на десять или чуть позже. Пусть пилот получит новое разрешение на вылет.

– Хорошо, Владимир Александрович.

– Я полечу не один. Со мной будет женщина и ребёнок… сын.

– Сын?

– Да, мой сын. – Я подумал, что если Виталик сейчас спросит, откуда у меня вдруг взялся сын, то уволю к чертям собачьим. Он не спросил, а я продолжил: – Отправь кого-нибудь понимающего закупить все, что может понадобиться двухлетнему малышу. Ну там кроватка, коляска, игрушки.