Но ничего спрашивать он не стал. Вернулся к списку, на секунду окинул строй взглядом:

— Шульц Авсентий. Есть такой богатырь? Шаг вперед.

Понятно, что никто не вышел. Я даже и не знал, что Сеня тоже приписан к нашему отряду. Формально если только…

— Значит, отсутствует, так и запишем.

— А у Авсентия женская легкая атлетика, — выдал Леха Немо.

По строю расползлись предсказуемые смешки. Смех смехом, но если Сеня хотел провести в лагере счастливое лето без подковырок от других пионеров, то занятия буквально любым видом спорта для него — то, что доктор прописал.

Роман Альбертович отреагировал в своем ключе.

— Ну раз там женская атлетика, то у нас мужская? Поэтому — развернулись и побежали разминочные четыре круга! — раздался свисток.

Побежали. Аминов, как ведущий, задал темп, а я не успел тронуться, как тренер подозвал меня к себе.

— Карпов, иди-ка сюда.

Что же они с этим Карповым ко мне привязались. Пришлось подходить.

— Чего с головой?

— Издержки производства, — расплывчато ответил я.

— Ясно, издержки. Тебе, наверное, Алла освобождение дала, поэтому иди-ка ты в корпус и посиди там.

Алла и вправду рекомендовала мне полежать. Я обернулся в сторону корпуса, поскреб нос, и вернул взгляд на тренера.

— Тамара Ипполитовна разрешила заниматься, — заверил я.

На деле мне никто ничего не разрешал, но Тома видела повязку и значения не придала. А значит, что не запрещено, то разрешено.

— Ну раз разрешила… Ты ж смотри, от этого шахматы быстрее бегать не станут, другой у нас вид спорта. А за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

Я промолчал, не собираясь отказываться от тренировки. Во дела, я, может, на Олимпиаду хочу поехать, а мне уже и потренироваться не дают.

— Ладно, давай тогда тихонько и спокойненько, в своем темпе пробежишь круг. Без героизма, а то мне тебя в медпункт потом на горбу тащить. Если голова заболит — тормози. Понял?

Я удовлетворенно кивнул, встряхнул плечами, выдохнул и побежал. Ни о каких поблажках самому себе не могло идти речи. Как я и говорил, хотелось проверить себя и поставить честный спортивный диагноз.

Чтобы догнать ребят, пришлось ускориться. Бег являлся частью тренировки в любом виде спорта (правда, насчет шахматистов ничего не скажу), поэтому базовые принципы мне были хорошо известны. Основа основ бега — правильное дыхание. На каждые два шага делаешь глубокий вдох, еще через два выдыхаешь. И так входишь в нужный ритм. Но на первой пробежке я решил не выдумывать велосипед и постарался дышать так же свободно, как и при обычной ходьбе, в так называемом «разговорном темпе». Когда говорить еще можно, а петь затруднительно.

Я довольно быстро сократил дистанцию и догнал отряд на заходе во второй круг. Легкоатлеты начали оглядываться. Шмель вовсе поднял над головой большой палец, не сбавляя темпа. Ну и второй круг я уже бежал в конце отряда, чем вызвал удивление на лице Романа Альбертовича, быстросменившееся ухмылкой.

— Шахматист, легкие не выплюнешь? — решил меня подначить Немо.

На щеках паренька появился румянец. Бежал он невероятно легко, как будто к кедам были приделаны крылья. Загляденье.

Я ничего не ответил, чтобы не сбить дыхание. Сосредоточился на технике бега, стараясь бежать приземляясь на переднюю часть стопы, а не на пятку. Получалось, правда, неважно, подошва моих кед была деревянная и портила любые начинания. Да, надо было Михе у родителей не костюмчик понтовый просить, а кроссы получше…

Первый круг я пробежал играючи, а вот на втором начались проблемы. Примерно на середине круга почувствовал, как закололо в боку. Темп все же оказался слишком высоким.

Су-ка…

Все-таки похоже, что ничего тяжелее шахматной фигурки здешний Миха пока не поднимал. Несмотря на то, что дышал я более или менее ровно, боль в боку начала усиливаться. Сам будучи тренером, я прекрасно знал, что в этом случае перетерпеть — не лучшее решение. Любой серьезный спортсмен при боли в боку тут же перейдет на шаг. Но расскажи об этом двум десяткам пацанов, которые тотчас примут тебя за слабака. Тем более, любопытные взгляды бегущих впереди пионеров нет-нет да мелькали по мне. Ребята хотели понять, на что способен шахматист и не проще ли его сходу записать в слабаки.

Поэтому ничего не оставалось, как стиснуть зубы и продолжить бег. Правда, не наравне со всеми. Догнать я их больше не старался. К третьему кругу я начал заметно отставать, а боль в правом боку усилилась. Завтрак в столовке прямо перед тренировкой давал о себе знать. Но а основном кололо все же из-за слишком быстрого темпа на старте. И если я не хотел опростоволоситься, следовало что-то делать с болью.

Что?

Я начал замедляться и глубоко выдохнул. Один раз, другой, пытаясь выдыхать на шаге левой и по максимуму задействовать мышцы диафрагмы, чтобы перенести нагрузку на «здоровую» сторону. Останавливаться совсем всё-таки не хотелось.

Пока я корячился, ребята обогнали меня на целый круг.

— Шах или мат? — послышались смешки.

Только Шмель, пробегая мимо, решил меня поддержать и похлопал по плечу.

Как бы то ни было, боль спадала. И я-таки добежал последний круг, когда ребята уже начали растяжку и разминку делать.

Недолго думая, я присоединился к разминке. Роман Альбертович только лишь мельком на меня взглянул, но останавливать не стал.

На разминке мы последовательно сделали вращения головой, круговые движения плечами, растяжку мышц спины и махи руками. С горем пополам дыхание начало восстанавливаться. Повороты корпуса с захлестыванием рук я делал, уже стабилизировав дыхание. Боль в боку тоже полностью исчезла. Под конец разминки сделали круговые движения коленями.