Собирая винтовку обратно, он тщательно смазал оружие новым маслом, убрал излишки ветошью. Наконец, когда все было готово, Степаныч взял винтовку стволом вверх, упер массивный приклад в бедро, несколько раз передернул затвор, в холостую щелкнул спуск.

– Ну че? – Спросил он с кислой миной. – Попробуем?

Я извлек из Степанычева мешка с десяток патронов, высыпал на наш кустарный столик.

– Армейские? – Спросил я, осматривая их.

– Не. Самопал. Купил двадцать штук вместе с СВД. Но, вроде, ничего. Не подводили, – как-то горько сказал он.

Чтобы пристрелять винтовку, мы набили ее гробик землей, утрамбовали и поставили вертикально у кривого дерева. Степаныч нацарапал на сырой древесине подобие мишени. Потом мы отошли метров на пятьсот от места. Ушли в степь.

– Ветрено, – заметил я. Перестрелять сможешь?

– Более-менее. Не идеально, но пойдет.

Вместе со Степанычем мы залегли за сухим стволом поваленного деревца. Степаныч зарядил в магазин единственный патрон. Прицелился в прилаженную оптику.

С минуту лежал он, кряхтя, словно бы не решаясь стрелять.

– Сука, язви ее, – бурчал он себе под нос. – Падла какая… На мою голову…

Матюкаясь самому себе, он, наконец, решился, задержал дыхание, нажал спуск.

Хлесткий звук выстрела прозвучал так громко, что у меня заложило уши. Эхо, казалось, докатилось до скрывшегося из вида Эльбруса.

– Мля… Мимо… – Выдал Степаныч, ковыряя в ухе. – Пуля сильно правее ушла.

– Большая точность в этом деле нам не понадобится. Только примерная, – сказал я.

Он покивал, подвел прицел. Я помог ему зарядить новый патрон. Второй раз пуля отколола сухую ветку дерева. Та разлетелась на щепки, но мишень осталась целой.

– Сука… Мля… – Сказал Степаныч и добавил еще мерзким матом. – Как в оптику гляну, перед глазами сразу картинка: черепушка одного из тех мудаков раскрывается, как шкатулка. А потом… Потом дочкино лицо…

Травма старика, видимо, оказалась гораздо глубже, чем я думал.

– Подвел? – Спросил я.

– Да вроде… Проверить надо. Я сейчас.

– Нет. Давай я сам, – посмотрел я не Степаныча.

– Патронов у нас немного, – сказал он.

Конец ознакомительного фрагмента.