Шрифт:
– Приударил за ней, а? – Хмыкнул Сом, когда я грузил сумку на заднее сидение его бэхи.
– Я в твои личные дела не лезу. И ты не влезай, – безэмоционально проговорил я.
– Да ладно-ладно. Чего ты? Не обижайся, Витя. Я ж так, из любопытства. У нас там много кто из молодых пацанов на Марину зубоскалит. А ты вот, оказался счастливчиком. К тебе девка сама прилепилась. Я же вижу.
На это я ему ничего не ответил. Мы попрощались, Марина обняла меня напоследок и уехала вместе с Сомом.
К назначенному времени я был на Армавирском масложиркомбинате. На КПП мою машину пропустили, и я попал на территорию предприятия. Встал там, где оставалось несколько машин, все еще не разъехавшихся работников.
В конторе меня уже ждал Агарков.
– Привет, Серега, – я протянул ему руку.
– П-привет, – почему-то заикнулся Агарков.
Я заметил, что был он какой-то дерганый и нервный. Пока шли на третий этаж, в кабинет директора, он все суетился и поправлял расстегнутый ворот рубахи. Потел.
– А ты чего какой-то нервный? – Спросил я, остановив его в коридоре, не доходя кабинета директора.
– Да кто нервный? Нормально все, Виктор. Просто день выдался тяжелый.
Я ничего не ответил ему, и мы пошли дальше. У самой двери в кабинет Кондратенко, Агарков остановил уже меня.
– Знайте, Виктор, что мы в вас верим, – сказал он с нелепой торжественностью.
– В смысле? Так, колись, что случилось у вас тут?
– Да… Ну… – Растерялся Агарков. – Мы не специально, Виктор. Это все Нойзман.
– Что Нойзман?
Агарков залепетал что-то нечленораздельное, и я плюнул слушать его блеяние. Медленно взялся за ручку двери, опустил. Дверь заскрипела, когда я легонько открыл ее и заметил в кабинете… мирно сидящих там людей.
– О! А вот и вы! – Сказал важного вида мужчина, занявший кресло перед столом директора. – А мы надеялись, что вы не явитесь!
Кондратенко, восседавший на своем месте, спрятал взгляд. Когда я открыл дверь полностью, увидел внутри еще одного человека. Нахмурился.
На мягком стуле лицом к важному незнакомцу сидел Косой.
– Привет, Летов, – сказал он, – А я и не думал, что мы с тобой увидимся так скоро.
Глава 2
– Я тоже, – Сказал я, уперев в Косого ледяной взгляд. – Неужели ты уже разрушил все дела в своей ОПГ, Косой?
Бандит казался совершенно спокойным. Одетый в дорогой костюм и широкий серебристый галстук, Косой подготовился. Новоявленный авторитет закрыл больной глаз кожаной повязкой, и теперь очень сложно было распознать его настоящие эмоции. Тем не менее я был почти уверен, что он нервничал и под кожей глаз дергался, словно одержимый.
– По большей части да, – не стесняясь ответил Косой. – Остались так, мелкие неурядицы, которые я очень скоро устраню.
Лгал ли Косой, или говорил правду, я не знал. Однако я склонялся к тому, что все же бандит брешет. В такой ОПГ, как Черемушки, быстро не решить подобных проблем.
– Ну что же вы, присаживайтесь, – фальшиво улыбнулся важный мужчина, которым, насколько я понял, был тот самый Нойзман.
Говорил он с едва уловимым акцентом, и был, видать, америкосом. Хотя сначала я думал, что Кондратенко, упоминая его имя, говорит о каком-нибудь еврее. М-да… Далеко же завела Нойзмана судьба. Не думаю я, что американцу самому хочется прозябать в маленьком Армавире, когда в Москве его коллеги делят главный приз холодной войны.
– Вы из Америки? – Спросил я.
– О, боже мой! – Нойзман всплеснул руками. – Признаюсь, не все могут догадаться так сразу. Мне казалось, что я провел в СССР достаточно времени, чтобы сойти за своего.
– Я слышу акцент.
– О да. Я когда-то работал над тем, чтобы избавиться от него, но бросил. Не так это оказалось просто. Джорж Майкл Нойзман, – протянул он мне руку, – Садитесь, что вы стоите?
– И как вам тут? – Ухмыльнулся я.
– Тут? – Удивился американец.
– Тут, в Армавире. Сложно представить вашего брата на Кубани.
– О да! Деловая поездка, – разулыбался он, показав неестественно белые зубы.
– Долгая, я полагаю?
– Ну да. Довольно-таки долгая, – согласился Нойзман. – Я представитель холдинга, владеющего комбинатом. Сейчас слежу за переоборудованием производства, а потом буду надзирать за основной его работой.
– Звучит как ссылка, – беззаботно пожал я плечами.
Нойзман на мгновение переменился в лице. Деланно добродушное выражение сменилось удивлением, а потом и явной неприязнью. Я заметил, как на лбу мужчины запульсировала жилка.