Кстати, примечательно, что работали они на механике и магии одновременно.

Вот бы на таком прокатиться!

Но фаэтоны здесь были достоянием знати. Имелся такой и у Кайрана. Только он, конечно же, ни разу не катал на нем Манон.

Девушке оставалось только с грустью смотреть из окна, как Кайран сажает в фаэтон Сериллу и они отправляются на свидание в ресторан или еще куда.

Свою связь с леди Бешеной Клубникой маршал Альберон совершенно не скрывал. Даже, наоборот, нагло выставлял напоказ.

Вот коз…

Ладно, не будем о нем, а то я опять стану злиться и не смогу разобраться в воспоминании Манон, из которого ясно, как добраться до места моего назначения.

Прогулка по городу доставляла искреннее удовольствие. Я разглядывала дома, экипажи, витрины магазинов и людей, которые попадались навстречу.

Местная мода представляла собой нечто среднее между викторианским Лондоном и дореволюционной Россией.

Мужчины носили сюртуки, фраки, шейные платки и цилиндры. У женщин были платья с юбкой в форме колокола, затянутой в корсет талией и широким у плеча рукавом, сужающимся к локтю. Довольно скучно – никаких открытых плеч или шеи.

Зато дамы вовсю отрывались на шляпках! В моде были большие плоские шляпы с замысловатыми и громоздкими украшениями: цветами, перьями, или целыми объемными драпировками из тканей.

Интересно, сколько они весят? Как вообще носить на голове такой ансамбль?

Кстати, я была без шляпы – наверное, поэтому на меня косились с явным неодобрением.

Черт, я уже, кажется, даже начинаю привыкать к косым взглядам!

Плохая привычка, ну ее нафиг!

Я засмотрелась на роскошно одетую даму, катившую в открытом экипаже. Вернее, на ее шляпу, на которой был устроен настоящий мясной натюрморт, и похихикала.

Цветы и даже фрукты я еще могу понять, но вот красиво уложенные на головном уборе колбасы и сосиски – это уже, по-моему, перебор!

Впрочем, дама с мясной композицией держалась с такой надменной важностью, как будто на ее голове сияла, по меньшей мере, императорская корона.

Но вот карета проехала, открыв противоположную сторону улицы, и я увидела там…

Я увидела там маленькую девочку лет семи-восьми.

Она стояла на перекрестке, а люди толкали ее, торопясь пройти мимо.

На груди у девочки был большой лоток, который она поддерживала руками.

Такую штуку я опять-таки видела в исторических фильмах. Это было старинное приспособление для уличной торговли, эдакий переносной прилавок. К деревянной доске крепились ремни, которые одевались продавцу на плечи.

Вот и получалось, что этот прилавок торговец носил на себе.

У девочки был огромный, явно рассчитанный на взрослого мужика, а не на такую малышку. Она стояла, пошатываясь от тяжести, и с трудом держала доску.

На доске были аккуратно разложены очень страшненькие и совершенно неаппетитные с виду пирожки. Несуразные, подгоревшие, к тому же еще и разного размера.

Маленькая продавщица выпечки с надеждой заглядывала в лица прохожим, но все куда-то спешили, толкались, бежали. Нехитрый товар никого не интересовал.

Некоторые и вовсе брезгливо отворачивались.

Ребёнок выглядел неухоженным – давно не мытые и тем более нечесаные светло-русые волосенки торчали во все стороны, чумазое личико было выпачкано в саже.

Точно так же, как и дырявое платьишко девочки, из которого она давно уже выросла.

Когда-то на нем даже были кружева, но сейчас они потемнели и были ободраны.

Совершенно потерянный, брошенный и никому не нужный ребенок. Точно так же, как были никому не нужны ее пирожки.

Я ждала, пока проедут фаэтоны, чтобы перейти на ту сторону улицы и подойти к девочке, но тут…

Несколько мальчишек, стоявших неподалеку от нее, о чем-то шушукались и ухмылялись, поглядывая на девочку.

И вдруг один из них подбежал и со всей силы дернул лоток, опрокинув его содержимое.

Девочка не выдержала, пошатнулась и упала вместе с лотком.

Несчастные хлебобулочные изделия полетели прямо в лужу, а так же под ноги проходящим людям. Какой-то важный полный господин споткнулся и зло закричал.

Но почему-то не на виновников, а на девчонку.

Пацаны загоготали, показывая на нее пальцем:

– Вот и собирай свои угольки, брошенка! Брошенка-брошенка, ха-ха-ха-ха!

Девочка заплакала. Ползая на коленках, она пыталась поднять лоток и собрать выпавшие пирожки.