Шрифт:
– Кать, подумай, Руслан же теперь никакой мужик, после комы… если еще выживет, то…
– Убирайся! Не смей его хоронить!
Я не могу сидеть на месте, хватаю Степу за руку и вытаскиваю из–за стола. Потом показываю на дверь.
– Кать…
– Уходи. Ты обобрал меня. Предал еще год назад, когда продал дом в горах. И когда замахнулся на мою горнолыжку. Не хочу тебя даже видеть, не то что жить снова… ты убил мою любовь и мое доверие.
– Ну, того и добивался. А дом… каюсь, продал. Хотел фирму возродить. Но не получилось, деньги в трубу будто улетели. Конкуренция.
Он обул ботинки и подошел к двери, а я подошла ближе и протянула руку.
– Ключи отдай.
– Ты бы с Юлей помирилась, она рыдает, себя корит.
– Ты же с ней. Виделись в клинике.
– Это она позвонила и попросила свозить их с малышом на плановый осмотр. Как отказать? — Елецкий прощается и выходит за дверь, а я с облегчением захлопываю дверь за бывшим мужем.
Заварили кашу… Но я ни о чем не жалею.
Кладу руку на живот. Мой малыш… и я так люблю его отца.
Глава 28
Что это сейчас было? Зачем? Степа любит меня до сих пор?
Бред… вспоминаю фотографии из кладовой на Алтае. Первый снимок Узи сынишки Юли и надпись — «Первое фото нашего малыша, Степушка»…
Мотаю головой, прогоняя воспоминание. Врун! Зачем? Проверить хотел, что я чувствую к нему? Или просто виноватых ищет? Элю, например. Она, как врач, вряд ли имела право лезть в нашу семью.
Или Степке не нравятся изменения в его жизни. Ну да, Юля не будет верно ждать его с работы, заботиться о нем, как я. Слышала про ее походы в ночные клубы, мама моя жаловалась, что бросает ребенка и делает, что хочет. Приходит под утро домой, потом спит весь день.
Вот тут я думаю, что должна вмешаться мать, ее дочь катится по наклонной, и она может потерять единственного ребенка. Юля одна у моей сестры.
Сижу на диване в гостиной, уставшая, даже будто лишившаяся сил. К Руслану хочу. Прилечь рядом с ним, прижаться. Подпитаться его позитивной энергией. В дверь снова звонят. Наверное, Степа вернулся, еще что понадобилось забрать.
Вот сейчас как раз и расскажу о находке в кладовке, и что с Юлей он уже давно, судя по фотографиям. Но за дверью Эля стоит, улыбается. Она показывает небольшую сумку и говорит, что ее прислала мама Ника.
– Мама не может успокоиться, зная, что ты тут сухомяткой перебиваешься. Взяла с меня слово, что я накормлю ее любимую Катюшку, – смеется, снимая пальто. — Ну, веди меня в кухню.
Я до сих пор испытываю уважение и какое–то благоговение перед сестрой Руслана, ведь она так помогла мне, вылечила. Хотя, мы уже сдружились.
– Я же поела уже, пока не хочется… может потом, поужинаю, – сомневаюсь, что сейчас мне что–то в рот полезет.
– Ты здесь ночевать собралась? — Элина оглядывается. Потом идет в гостиную, в другие комнаты заглядывает. — Лучше домой… то есть, к нам. Одной тебе не нужно оставаться.
– Да, домой, конечно. Там Русланом пахнет, и мне спокойно, – тоже оглядываю комнаты, раздумывая, куда деть мебель. — Надо куда–то мебель вывезти, чтобы квартиру на продажу выставить.
– Продай. Есть же сайты купи–продай, мебель хорошая, быстро заберут, – советует девушка, и она права.
Не выкидывать же. Остаток дня мы с Элей фотографируем шкафы и диваны, выставляя снимки с описанием на сайты. Когда заканчиваем, замечаем, что уже вечер. Я предлагаю поужинать, а потом ехать домой.
Пока разогреваю борщ, присланный мамой Никой, Эля звонит в клинику, узнать о самочувствии брата. Я же сервирую стол, обдумывая в голове разговор. Специально уговорила Элину поужинать, хочу узнать правду. Все ли так было, как Степа рассказал. А дома мама Ника не даст поговорить спокойно.
– Ну как он? — спрашиваю, когда девушка устраивается за столом.
– Все в порядке. Завтра, в девять часов утра Руслана будить будут. А в десять можно будет навестить его, если все хорошо будет, – она берет ложку и смотрит на меня с жалостью. — Катюша, ты не переживай, через месяц мы будем гулять на вашей свадьбе.
– Надеюсь… – в горле ком, мне страшно, что там завтра будет. Узнает ли меня любимый, увидит или зрение не вернется. — Он сильный, он справится. Я верю!
– Вот и отлично, я в вас тоже верю!
– Эля, сегодня Степа приходил, за своими вещами… он сказал, что ты предлагала ему… – запнулась, не зная, как выразить мысль и не обидеть будущую родственницу.
– Предлагала ему воспользоваться биоматериалом от чужого мужчины, потому что он стерилен? — сразу становится серьезной и откладывает ложку. — Это правда. Может, я не должна была лезть, но ты заслуживаешь, чтобы твоя мечта исполнилась. Но с ним этого бы не случилось. Твой муж отказался, сказал, что не сможет принять чужого ребенка. А через три недели пришел к моему подъезду, дождался, когда я приеду с работы и сказал, что он тебя отпустил. Что он не эгоист, и ты можешь беременеть от кого хочешь. А я не смогла тебе дозвониться.