– Брагин… – хрипит он. – Перестань… Прекрати… Тебе конец… По… по… жалуйста…

Немного придя в себя, он пытается обороняться. Масса-то у него будь-будь, но ничего, пусть попробует меня достать. Я подпрыгиваю и в прыжке бью носком ботинка ему в голову. Получай фашист гранату от советского солдата.

Я ведь мирный человек. Я даже не возмущался, когда ты послал Суходоева меня завалить, да? Сука! По роже его текут сопли, смешанные с кровью и слезами. Это тебе конец, а не мне! Кажется, перестарался. Да, точно… Печёнкин хлопает глазами, крутит головой и медленно сползает на пол. Я поворачиваюсь к воющей Наташке и… Капец! Это просто жесть…

– Ты кто такая?!

– Эля-я-я… – воет девчонка, размазывая по лицу слёзы, тушь и помаду.

Она пытается натянуть на себя простынь, залитую Печёнкинской кровью, но у неё не получается.

– Какая, нахрен, Эля?! – нависаю над ней я. – Где победительница конкурса?!

– Я… – заикаясь, трясёт она головой, – и… и есть по… бедитель… ница…

– Чё ты мне голову морочишь?! Наталья из Новосибирска победила! Где она?!

– Она, – хнычет Эля, – отказалась… и поэтому я стала побе… дительницей…

– От чего она отказалась? От выигрыша? От титула королевы красоты?

– Да-а-а…

– И где она?

Я смотрю на это горемычное существо и мне так жалко её становится, вот честное слово. Да, мне и Печёнкина уже жалко, уделал я его на волне гнева. Ну, и какой из меня мент и теневой воротила? Тьфу, название одно.

Зелёное платье изодрано в лоскуты. Слава Зайцев счёт космический выставит, тут и к бабке не ходи.

– Откуда ты, Эля? – вздыхаю я и присаживаюсь на край кровати, держась за живот. – Ты проститутка что ли?

– Ты дурак?! – вспыхивает она и тут же заливается горючими слезами.

Желудок схватило. Бляха-муха, больно как, будто ножом вживую вспарывают. Это от нервов, у меня такое бывает. Ещё и не жрал ничего сегодня. Ну и денёк…

– А зачем тогда с этим боровом припёрлась сюда? – устало спрашиваю я.

Я сижу к ней спиной и смотрю в пол. Сейчас, когда дикий гнев и страх за Наташку отступили, я немного плыву, как гипертоник, резко сбивший высокое давление. У меня с бабушкой такое бывало…

– Он меня напои-и-л…

– А ты что, не знаешь, что молоденьким королевам красоты нельзя с толстопузыми козлами напиваться? Мама не учила? Тебе лет-то сколько?

– Семнадцать… Через месяц…

Я только головой качаю.

– Ты москвичка или приезжая?

Ясное дело, не местная она.

– Из Твери, я. На конкурс приехала.

– Понятно. А где остановилась? В какой гостинице?

– У меня билет был на поезд. На ночной. Я думала сразу и уеду.

– Опоздала? – я поворачиваюсь и пристально вглядываюсь в её испуганное лицо.

Она кивает.

– Ну ничего, поезда часто ходят, уедешь на следующем. Тебе призовые выплатили?

Она снова кивает.

– Ну и всё, не переживай. Всё нормально будет. Этот хер тебя изнасиловал?

– Что? – распахивает она глаза.

– Что-что, акт у вас был половой?

Она краснеет так, что даже помада на её лице кажется недостаточно красной.

– Нет, – мотает она головой. – Он не успел.

– Ну, и хорошо, что не успел. Всё, Эля, иди, вот он тебя проводит. Сюда провожал и обратно проводит.

Я бросаю взгляд на молодого охранника, всё это время находившегося здесь. Выглядит он совершенно ошалевшим. Толку от него ноль, конечно, кто только такого на работу принял. Мог бы и помочь в неравной схватке с врагом. Стоит тут.

– Ты живой, как тебя?

– Костя…

– Костя, давай, бери девушку и тащи её к Лиде. Скажешь, что я велел позаботиться.

Раздаётся резкий стук в дверь. Печёнкин стонет, лёжа на полу. Кого там ещё принесло? Номер перевёрнут вверх дном и принимать посетителей сейчас не время. Стук повторяется, на этот раз более настойчиво.

– Откройте немедленно, это дежурная! – раздаётся рассерженный голос.

Этого только не хватало, почему все неприятности вечно прилетают одновременно! Я делаю знак Косте, чтобы открыл, а сам хлопаю себя по карманам, готовясь коррумпировать охранительницу порядка и нравственности.

– Это что тут… – охает дежурная, увидев пока лишь малую часть вселенской катастрофы, разразившейся здесь.

Я подхожу к двери, закрывая собой панораму сражения.

– Вас сколько здесь после одиннадцати?!