Выдохни. Эмоции – худший враг. Они делают нас беззащитными и слабыми. Они обнажают уязвимые места, так и крича врагам «Бей сюда». Мне нужно их контролировать, подавлять, чтобы они не разрушили оболочку моей защиты.

Время тянется мучительно медленно. Мой взгляд скользит по пространству комнаты. На кирпичных стенах видны сколы, трещины, яркие пятна, что вызывающие выделяются на общем фоне – новые кирпичи. Они были установлены взамен разбитых и рассыпавшихся. Каждый из нас представляет собой кусок красного камня – неугодных выбросят и заменят новыми. А семья опозорившегося будет годами искупать предательство.

История знает случаи, когда изменников отслеживали, пытали, а после голову отправляли семье в назидание. Для получения прощения она помещалась в специальный сосуд с хрустальными стенками и ставилась на обеденный стол, чтобы каждый член семьи помнил – президиум не прощает предательства. И только спустя семь лет её можно было убрать. За это время кожа слазила с лица, глазницы становились пустыми, а череп покрывался трупными личинками.

Голова дядюшки появилась на нашем столе, когда мне было пять. Я не знала его, но этот образ прочными нитями вшился в память. Когда я отводила взгляд от колбы, матушка заставляла смотреть. Её ногти впились в щеки, оставляя алые вмятины. Плачь и молитвы отпустить, злили её и выводили из себя. Тогда она хватала меня за волосы и тащила через весь стол, чтобы я могла рассмотреть детали – морщины на лбу, синеющую кожу, как она опускалась, оголяя череп. После третьего раза я взбунтовалась и срезала волосы под корень. Остановило это её? О, нет. Страдать стала моя шея – пару раз она чуть не свернула её, а при сопротивлении – она била меня лицом об стол, причитая о моей непокорности.

У меня много причин ненавидеть родителей. И эта одна из немногих.

После занятия спешу вернуться в комнату, чтобы смыть следы позора и привести мысли в порядок. Сейчас они хаотично носятся на полной скорости, втаптывая мою гордость в склизкую и воняющую жижу, накидывая сверху оскорблений. Я сделала недостаточно, надо было игнорировать боль, подниматься на ноги и вести бой до победы. Дригли не самый сложный соперник на моём пути – у него нет техники, скорости, только сила. Как я могла ему проиграть?

По дороге сталкиваюсь с Кристофером Мелроу – другом брата. Они учатся на одном курсе и много времени проводят вместе. По характеру и внешности они больше похожи на родственников, чем я с Геретом. Тёмные волосы, массивная челюсть, высокий рост. Ответственные, серьёзные, целеустремлённые, слишком умные. Своей дотошностью могут нокаутировать противника не хуже, чем физически. А вот отличий между ними мало: Герет кудрявый и предпочитает молчать, когда Кристофер не затыкается и носит прямые, зализанные назад волосы.

– Выглядишь помятой. – Самодовольная улыбка растекается по его лицу, он вальяжно шагает рядом, пружиня на каждом шаге.

– Смотри, как бы тебя не помяли.

– Да, не злись ты. – Он толкает меня локтём в плечо. Задорность на его лице сменяется серьёзность. – Что случилось?

– Не делай вид, что тебя это волнует. – Мне не нравится, когда он проявляет заботу, выполняя функции старшего брата. Он делает это слишком навязчиво и напористо, не принимая отказов и игнорируя советы отправиться в Пустошь. Зачем Герет натравил его на меня?

– Эмирия, один проигрыш не имеет значения – у тебя прекрасный результат, о котором мечтают многие.

– Я – не многие, – стиснув зубы, ускоряю шаг, желая избавиться от Мелроу.

– Злючка. – Брошенное слово в спину, приносит облегчение. Он не собирается идти за мной и вынимать душу, не придётся тратить двадцать минут на споры и пререкания, после которых разойдёмся в разные стороны, оставшись ни с чем.

Зайдя в комнату, понимаю, что злости стало больше. Она каскадами обрушивается на мои мысли со всех сторон, заставляя бултыхаться. Но вместо попыток выбраться отчаянно гребу в эпицентр.

Как я могла проиграть? Столько времени и сил уходит на тренировки, а результата – нет. Как одолеть того, кто сильнее и больше? Мои удары точные, быстрые, но слабые. С таким же успехом я могла погладить Дригли по голове и пожелать приятного вечера.

Руки сжимаются в кулаки, натягивая кожу на костяшках. Хочется перевернуть стол, разбить чашку, наорать на кровать – сделать хоть что-нибудь, чтобы злость вышла наружу и уничтожила кого-то другого, а не меня. Но вместо погрома выдыхаю, подавляя эмоции, пряча их в очередной ящик.

– Успокойся, Эмирия, мы просто будет больше тренироваться и всё получится.

– Говоришь сама с собой, сумасшедшая? – За спиной колокольчиком трещит голос соседки – Кристалл Кэрол. Она проходит в спальню, толкая меня плечом, самодовольно виляя бёдрами. Присаживается на кровать, закидывая ногу на ногу, и отбрасывает чёрные локоны назад, обнажая ключицы. Сегодня на ней фиолетовое атласное платье на тонких бретелях, которое она надет ещё пару раз и отправит пылиться в шкаф к остальным обожаемым тряпкам.