— Не стрелять! — крикнул китаец.

А я приветственно помахал ему трусами:

— Хороший выстрел!

— А зачем ты вышел? — уточнил китаец.

— Ну я же сказал: переговоры.

— И что ты хочешь? — невидимый мне китаец, ну, как он думал, что невидимый, откровенно тупил.

Шнырька-то показывал мне этого идиота, который сидел в дозорной башне, боясь даже голову высунуть в окошко, и орал в мегафон. Причём он был достаточно сильным Одарённым. Но, видимо, мой авторитет всё-таки ходит впереди меня.

— Что я хочу? Я хочу, чтобы вы убрались отсюда. И вернули мне мою крепость.

— Ты идиот?! — Дракон удивился так сильно, что даже выглянул в окошко, чтобы посмотреть, действительно ли я это говорю.

— Да вроде нет, — пожал я плечами. — Душно тут что-то… — хмыкнул я. — Не стреляйте, я просто… Можно мне водички?

— Что?! — на этот раз уже не краем глаза, а целую голову высунул китаец наружу. Кажется, он решил, что я сумасшедший.

— Водички, говорю, хочу. Горло промочить. Там, внизу, было жарко, да и после ваших отравляющих веществ мне что-то… Плоховато. В горле пересохло.

— Ты идиот? — снова спросил меня китаец.

Я же прислушивался к своим ощущениям. Ну, нет, дебил, я-то точно не идиот. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

— Колодец! — ткнул я пальцем в вырытый колодец, который стоял во дворе, с чистой колодезной водой. — Я подойду и попью. Не стреляйте!

Медленно я пошёл вперёд. Китайца, походу, заклинило. Я, не торопясь, спустил вниз ведро, и с лёгким скрипом поднял его обратно, с наслаждением выпив водички… Хорошая здесь вода. Немного сладковатая.

Я пил воду, а Шнырька показывал мне.

До китайца что-то дошло, он сейчас вёл какие-то яростные переговоры по рации с кем-то. Я не слышал его собеседника, но слышал его разговоры. По контексту понял, что с той стороны, походу, ему тупо не верят, что сам Галактионов вышел сдаваться. Вот китайский военачальник вытянул телефон и сделал фотку, отправив в подтверждение, что я. Но с той стороны всё равно сомневались. Решили, что это иллюзия или двойник. Самое главное, они не знали, что делать.

Ну, а я знал. Остаток воды вылил себе на голову. Холодный поток взбодрил меня. Я потряс головой, как Затупок после купания, и сказал:

— Эх, хорошо! — задрал голову вверх. — Ну что, уважаемые, а сейчас, пожалуй, вас будут убивать!

И шагнул сквозь Тень. А снаружи крепостных стен открылись норы, вырытые призванными муравьишками, и оттуда выползли мои бравые големы, с ходу открыв огонь по стенам.

Ну, а я вышел прямо в комнате китайского командующего, который изумлённо смотрел на меня. Перед ним, на открытом компьютере, по видеоконференции был какой-то другой, очень важный китаец. Камера компьютера была развёрнута ко мне. И сейчас китаец на другой стороне открыл рот.

— Галактионов? — спросил он.

— Галактионов, Галактионов… — хмыкнул я, сворачивая командующему крепости голову. — Привет жирной ящерице, называющей себя Императором! Передайте ему, что «Смелость» теперь моя. И только моя. Аренда окончена. Договор разорван.

И я залил всё вокруг пламенем, убивая находящихся здесь телохранителей. Китайская херня мне не нужна. А со стенами крепости ничего не случится.

Через два часа, посвистывая, я водружал захваченный с собой флаг Рода Галактионовых. И вот он уже висит высоко в небе, развеваясь на ветру. А имперский-то флаг я не захватил… Почесал в затылке. Надо у Лизы будет заказать несколько штук, на случай таких мероприятий.

Големы расхаживали по стенам, взяв охрану периметра на себя. Я решил, что это недостаточно эффектно, и подкинул высоко в воздух бошку медоеда, которая зловеще расхохоталась, оповещая всех, что «Смелость» снова принадлежит Роду. А рядом недовольно хрюкнул Затупок. Он уже минуту стоял с поднятой ногой и тужился. Весь стратегический запас мочи он уже потратил, но желание обоссать ещё не закончилось. Я показал пальцем на его проекцию.

— Вот если ты мог так зловеще смеяться, тебе цены не было бы! А то, что ты за тотемное животное? Хрюкаешь, как свинья!

Затупок снова недовольно хрюкнул, бросил тщетные попытки выдавить из себя ещё хоть каплю, и потрусил куда-то по дороге, по своим медоедским делам. Я присмотрелся. Ага! За воротами крепости была милая, непонятно как уцелевшая, сосновая роща. Поручик выбрал самую высокую сосну и, кряхтя, начал карабкаться по дереву.

Я хмыкнул. Блин, я буду скучать по его тупости, когда медоед, наконец обретет своё сознание. Всё-таки такого упорства в достижении своих целей, я ни у кого не видел.

Ломая ветки жирной жопой и яростно вереща, Поручик полетел вниз примерно с трети пути, ну, а я взглянул на часы и хмыкнул про себя.