– Чё?!! Ему же только 13 лет. Мой сын, получается, в лучшем случае доживёт только до 18? Ааааа!

Статью я прочла несколько раз, но так и не смогла понять, по какой причине люди с глиомой не живут дольше пяти лет. Такая неопределённость вселяла надежду. Но впоследствии ни один врач – ни невролог, ни нейрохирург, ни онколог не сказали мне, что с моим сыном всё будет в порядке. Скорее, наоборот. Наши медики обычно настроены решительно: врач сказал – в морг, значит, в морг. Перестраховщики.

Под Новый год мне позвонил отец из реанимации: с ним случился инфаркт. Счастье, что выжил. Обычно мы не общались, но ему в больнице срочно понадобился хотя бы минимальный набор пациента: посуда и тапочки. Его привезли из района на скорой помощи с одним полисом. Я быстро собрала всё необходимое. Пришлось занять тарелку на работе, чтобы успеть в больницу в часы посещения. От помощи коллеги потеплело на душе – до этого у нас не складывались отношения.

В палату реанимации меня пропустили беспрепятственно. Отец лежал на кровати: худющий, весь какой-то скрюченный, с кожей воскового цвета. Пуловер на нём с неожиданным разрезом сбоку покрывали пятна запекшейся крови. Видимо, врачи «неотложки» подключали аппарат для реанимации, не тратя время на раздевание. Мы с отцом никогда не были эмоционально близки, но в тот момент мне стало сильно «не по себе».

Увидев меня, он обрадовался и слабо улыбнулся.

– Здравствуй. Где твоя жена? – спросила я у него. Отец не ответил.

Около тридцати лет назад мой отец развёлся с моей матерью и женился на любовнице. Брак по любви продлился несколько лет и стоил ему жилья. В итоге отцу пришлось переехать жить из города в соседний посёлок. Тем не менее, устав жить один, в 60 лет он снова женился, и снова по любви.

С трудом разговорив отца, я узнала: его жена ещё осенью уехала в Москву проходить медицинское обследование. Возвращаться в посёлок городского типа, где жил мой отец, она не торопилась. Известие об инфаркте супруга тоже не сильно повлияло на её планы. Хотя она всё же пообещала моему отцу по телефону, что приедет после новогодних праздников.

Время посещения больного в реанимации ограничено. Я ушла, пообещав отцу прийти к нему завтра. Мои новогодние праздники разнообразились походами к отцу в больницу. Начинался 2019 год просто превосходно.

Однако всё было не так уж и плохо. Никто ведь пока не умер.

После новогодних праздников мне всё же удалось попасть к неврологу. Выяснилось: никаких лекарств моему сыну не назначат, потому что лечения в его случае не существует – заболевание генетическое (сейчас это очень модно). Пока нужно всего лишь проходить МРТ несколько раз в год. И показывать результаты нейрохирургу, конечно же.

Если опухоль продолжит расти, потребуется операция на головном мозге. Последствия такой операции непредсказуемы: человек может стать "овощем". Ведь никто не гарантирует нормальную работу мозга и нервной системы после хирургического вмешательства. Но если не сделать эту операцию вовремя, опухоль продолжит давить на мозг, и мой сын, скорее всего, станет инвалидом или умрет.

На приём к нейрохирургу нужно было ехать в Республиканский медицинский центр. Делать МРТ требовалось там же, чтобы снимки остались в базе клиники. Хорошая новость: по направлению от нейрохирурга МРТ делают бесплатно. Деньги будут нужны только на дорогу до города Казань и обратно. А это раза в три меньше стоимости МРТ с контрастом у нас в городе. Плохая новость: перед МРТ каждый раз нужно почти неделю сдавать анализы и мне, и сыну – по документам нас «кладут в больницу».

На моей работе не так давно произошла реорганизация. На кафедре я осталась единственным сотрудником на полную ставку: с 8 до 17 часов пять дней в неделю. Отпрашиваться куда-либо с работы каждый раз было той ещё нервотрёпкой. Поход в поликлинику с ребёнком, по мнению начальства, не являлся уважительной причиной. Немного лояльнее относились, если к врачу нужно было мне самой. Видимо, выглядела я доходягой.

Перед каждым обследованием в Казани я с ужасом думала: как же мы будем сдавать все эти анализы? Если какого-то анализа не будет хватать, МРТ делать не станут. Там и так каждый день длинная очередь – люди едут со всей Республики.

В общем, как новый год начался, так он и продолжился: с посещением различных больниц, нервотрёпками и подарками Деда Мороза в виде бесплатных МРТ.

Первое же обследование в Казани показало, что опухоль за 3 месяца выросла на пол сантиметра. Зная, что обхват головы человека снаружи в среднем около 59 см, понимаешь, что места под черепом не так уж и много.

Участковый невролог посмотрела снимки, и они ей не понравились. Не то что бы они мне самой нравились – что хорошего в выросшей опухоли? Но, конечно, я поинтересовалась, в чём же дело? Оказывается, в центре опухоли было уплотнение. И сейчас это уплотнение оформилось в своеобразный «скелет», окрепло и подросло. Логично предположить, что скоро опухоль ускорит свой рост, наращивая на этот «скелет» объём. Время до операции пошло.

В конце весны мой муж неожиданно остался без работы. Хозяин закусочной, в которой муж работал поваром, вдруг всё бросил и уехал в другой город. Закусочная закрылась. Зарплаты в ближайшем будущем не предвиделось. Поскольку жили мы в основном на зарплату мужа, стало понятно, что придётся залезать в сбережения.

У нас в жилищном кооперативе «Триумф – НК» лежал небольшой вклад под хороший процент (мы откладывали деньги на отпуск). Каждый год летом мы его забирали и уезжали на юг. Осенью снова вносили минимальную сумму, и до весны подкладывали деньги. На отпуск хватало. В прошлом году большая часть вклада осталась нетронутой. Расходы на отпуск были меньше – муж с нами на юг не поехал.