— Пить до конца, — твердо произнесла, помахивая перед ним пальчиком. — Здесь щепотка моего искрометного юмора, глоток проснувшейся солнечной энергии и целая горка пережитых невероятных моментов между нами. Накопившиеся чувства за все эти годы.

— Да? — искренне изумился Маркуша.

Он наивен и чист, как роса поутру.

— Да.

Марк сделал глоток, поежился, но стойко допил до конца. Его идеальная физиономия наконец-то приобрела выражение сожаления и лютой усталости.

Да, вместо сахара я положила соль. А что?

Я не только независимая, но еще и злопамятная.

Ну, и перчика слегка. Не повторяться же.

Потом я поставила на стол свои вкуснейшие оладушки с салатом. Сделала ему еще одну чашку кофе (без сахара, без соли. И без перца. Пусть освежиться.), довольно таки крепкого.

Затем, мы приступили к дегустации.

— Что скажешь? — поинтересовалась позже, откладывая вилку.

— Очень…

Уставился на меня в упор.

И что мне думать?

Очень невкусно. Очень вкусно.

Вариантов тьма.

У меня опускаются руки. Где моя похвала?

— Потрясающие, — добавил вовремя.

Еще немного и у несчастной лопатки нашлась бы работа. Но увы.

— Тогда я помою посуду, — встала и пошла к раковине.

А Маркуша следом.

Поворачиваюсь и брови приподнимаю, мол, чего тебе?

А он меня томным взглядом окидывает.

Почему мне кажется, что в воздухе витает напряжение? Эти искры между нами совсем обнаглели. Даже позавтракать нормально не дадут.

— Лиззи, — опять этот его хрипловатый голос. Руки протягивает, за талию обнимает.

Наступает. Все ближе.

Надо бежать. Или?

Нет, надо бежать. С парнем явно что-то не так. У него глаза еще сильнее потемнели.

К столешнице меня прижал. Отступать, явно, не намерен.

Неужто я так вкусно готовлю? Вот правду говорят: путь к сердцу мужика лежит через желудок.

Буду делать ему оладушки каждый день.

Наклоняется, а я как под гипнозом. И сердце тук, тук, тук. Как молоточком отбойным по груди. А аромат от него… любимый… хвойный. Это, наверное, гель для душа.

Тук, тук, тук!

Сейчас ледяной мальчишка меня поцелует.

Это могло бы сопровождаться фейверками.

Но нет… я не могу.

Мы нормально не объяснились.

У него же есть девушка поважнее.

Вот пусть ее и целует!

А я гордая.

Лопатку выхватываю и выставляю ее между нами. Прямо ему на его симпатичный лоб давлю.

Хорошая моя, помощница. Нельзя же просто так ее здесь держать. Я нашла ей применение.

А Маркуше, похоже, она не нравится. Я сразу это поняла.

— Синичкина, — шипит предупреждающе. — Хватит сопротивляться…

— Да что ты, — отвечаю протестующе, отодвигая его лицо лопаточкой. — Она сама.

Еще и пристукиваю ему пару раз по лбу. Для пущего эффекта.

Со звуком таким отупелым. Ту-ту-тум!

— Синичка! — кричит.

В глазах взрывные нотки.

Злится. Но отступает.

И все-таки, хорошая вещь. Надо домой забрать. Пригодится.

Буду лупить Аленушку.

— Лиззи… почему ты не хочешь?

Стоит такой злой и красивый. И губы у него красивые. Так и манят.

— Хочу!

Само вырывается.

— Просто ты не слишком настойчив, — стараюсь реабилитироваться и показать свой изящный девичий характер. — Не понимаю, как ты вообще в хоккей играешь? Теперь понятно, почему вы в этот раз проиграли. Тебя даже лопаткой легко уделать…

Вот зря это я.

Что я там говорила? Пора бежать.

Свою помощницу из рук выпускаю, с ошалелым криком мчусь от взбешенного парня наверх.

Преследователь не отступает.

Это его волшебная лопатка спровоцировала. Я не виновата.

— На этот раз не отделаешься, птичка! — выкрикивает предупреждающе. В его голосе нет ни капельки смеха. Он словно гром и молния.

А мне смешно. Игра продолжается.

Внутри закипает сильное предвкушение.

Эмоции переполняют. Лицо начинает пылать.

Второй этаж. Дверь. Дверь. Дверь. Какую выбрать?

Заскакиваю в одну из и… и взволнованно приоткрываю рот. Ого.

Огромная домашняя библиотека.

Из панорамных окон пудрово-розовые рассветные лучи изящно окрашивают каждую книгу. Медленно, плавно, словно бесшумное вихревое движение, световые аккорды проникают в каждый уголок.