Как отмечают авторы книги "Рассвет всего" Дэвид Грэбер и Дэвид Венгроу, последние археологические исследования обнаруживают спорадические, но вполне определенные свидетельства того, что фуражиры вели себя так, как обычно ведут себя сельскохозяйственные общества. В болотах Месопотамии, где пищи было в изобилии, население селилось в полустационарных поселениях до того, как занялось сельским хозяйством. Кормовые люди, с которыми европейцы столкнулись, когда достигли северо-западного побережья Канады, проводили зиму в больших деревнях. 11 000-летние богато украшенные каменные храмы Гёбекли-Тепе на территории современной юго-восточной Турции свидетельствуют о том, что охотники-собиратели были способны строить монументальную архитектуру. Есть и другие примеры этого явления, в том числе массивные земляные сооружения в Поверти-Пойнт, штат Луизиана, которые были созданы коренными американцами около 3600 лет назад.

Как мы видели в предыдущей главе, инфекционные заболевания не полностью отсутствовали в обществах охотников-собирателей, но они были гораздо менее распространены: кормовой образ жизни препятствовал их появлению и распространению. За исключением собак, охотники-собиратели не одомашнивали животных, что ограничивало возможность патогенных микроорганизмов переходить от одного вида к другому. Хотя кормовые общества жили не только изолированными, мобильными группами, а некоторые группы, по-видимому, периодически собирались в большие скопления, население Земли было относительно небольшим. До широкого распространения оседлого сельского хозяйства на планете, вероятно, проживало около 5 миллионов человек - менее одной тысячной от сегодняшнего числа жителей. Такой малонаселенный мир предоставлял ограниченные возможности для распространения патогенов, когда они появлялись. Справедливо предположить, что охотники-собиратели в целом были относительно здоровыми людьми. Исследование, основанное на наблюдениях за сообществами, занимавшимися добычей пищи в течение последних пятидесяти лет, оценило среднюю продолжительность жизни охотников-собирателей примерно в семьдесят два года. Примечательно, что эта цифра всего на один год меньше, чем средняя продолжительность жизни в мире сегодня, согласно данным Всемирного банка.

Так называемая неолитическая революция - или первая сельскохозяйственная революция - началась 12 000 лет назад в Плодородном полумесяце. Она почти точно совпала с окончанием последнего ледникового периода и началом голоцена - периода относительно теплого и стабильного климата, который сделал возможным развитие сельского хозяйства. Но это не ознаменовало собой момент, когда все жители Ближнего Востока внезапно отказались от охоты и собирательства и занялись выращиванием сельскохозяйственных культур и разведением животных. Скорее, это было начало длительного процесса. Первыми людьми, попытавшимися выращивать растения и разводить послушных животных, вероятно, двигало не желание производить больше пищи: она уже имелась в изобилии в Плодородном полумесяце - отсюда и название, а изменение климата было благом как для фуражиров, так и для фермеров. Скорее всего, земледелие возникло как серия игривых экспериментов или как способ проводить больше времени в году в полупостоянном поселении, а не в движении.

На протяжении многих столетий между деревнями Ближнего Востока происходил обмен результатами многочисленных заигрываний с земледелием. Примерно через три тысячелетия неолитическая революция завершилась - хотя Грэбер и Венгроу утверждают, что этот процесс был слишком долгим и слишком запутанным, чтобы вообще называть его революцией. Как бы вы ее ни называли, к 9 000 лет назад более или менее все жители региона перешли на "неолитический набор", который обеспечивал их большей частью калорий: он включал пшеницу эммер, эйнкорн и ячмень, а также овец, коз, свиней и крупный рогатый скот. В течение следующих нескольких тысяч лет, независимо от развития событий на Ближнем Востоке, аналогичные преобразования произошли и в других странах: в Китае население одомашнило рис, сою и различные виды свиней, а в Индии - просо, бобы мунг, другой сорт риса и горбатый скот зебу. Оседлое сельское хозяйство медленно, но верно распространялось по Евразии, и к 2000 году до н. э. земледелие поддерживало крупные города от Средиземноморья до Дальнего Востока. Земледелие также появилось в Перуанских Андах, Мезоамерике и Западной Африке, где оно предвещало возникновение ранних городов и государств; и в Амазонии, восточных лесах Северной Америки и центральных нагорьях Новой Гвинеи, где оно этого не делало.

Была ли неолитическая революция благом или злом для человечества? В том, что американский политолог и антрополог Джеймс Скотт называет "стандартным цивилизационным нарративом", который отстаивают все - от Томаса Гоббса до Маркса, - принятие оседлого сельского хозяйства предполагается как "эпохальный скачок в благосостоянии человечества: больше досуга, лучшее питание, большая продолжительность жизни и, наконец, оседлая жизнь, способствующая развитию бытовых искусств и развитию цивилизации". Альтернатива стандартному цивилизационному нарративу рассматривает доисторических охотников-собирателей как реальный эквивалент Адама и Евы в Эдемском саду. Люди жили в атмосфере счастливого изобилия, пока не решили заняться земледелием. Возможно, это дало нам возможность производить больше еды, но также привело к появлению деспотизма, неравенства, нищеты и изнурительной, отнимающей много сил работы. Жан-Жак Руссо является, пожалуй, самым известным сторонником теории "падения человека", а недавно Джаред Даймонд заявил, что переход к оседлому земледелию был "самой страшной ошибкой в истории человеческой расы".

Грэбер и Венгроу утверждают, что обе эти грандиозные теории чрезмерно упрощают спор. Они исходят из того, что освоение оседлого сельского хозяйства - в частности, зернового земледелия и хранения зерна - привело к возникновению иерархий и государств. В стандартном цивилизационном нарративе это лучшее, что когда-либо случалось с нашим видом; для Руссо и Даймонда это худшее. Но связь между земледелием и цивилизацией далеко не однозначна. Самые ранние примеры сложных государств появляются лишь через шесть тысячелетий после начала неолитической революции на Ближнем Востоке, а в некоторых местах, где возникло земледелие, они вообще не развивались. "Говорить, что зерновое хозяйство было ответственно за возникновение таких государств, - это все равно что утверждать, что развитие исчисления в средневековой Персии ответственно за изобретение атомной бомбы". К счастью, влияние оседлого сельского хозяйства на инфекционные заболевания поддается более простому анализу.

Первая эпидемиологическая революция

Выращивая богатые калориями зерновые, земледельческие общества могли прокормить гораздо больше людей на том же количестве земли: Даймонд считает, что в 100 раз больше. Недавнее исследование показало, что наша планета способна прокормить не более 10 миллионов охотников-собирателей. К 1800 году н. э. население Земли выросло примерно до 900 миллионов человек при наличии лишь самых элементарных технологий, так что эта оценка вполне соответствует действительности. Сейчас Земля поддерживает почти 8 миллиардов человек, хотя и неуверенно.

После перехода к земледелию население росло в пять раз быстрее. Демографический бум был вызван резким повышением рождаемости: женщины стали рожать гораздо чаще. Если у охотников-собирателей ребенок рождался примерно раз в четыре года, то в ранних сельскохозяйственных обществах женщины рожали в среднем раз в два года. Недавнее исследование народа паланан агта на Филиппинах показывает, что даже в XXI веке у кочевых охотниц-собирательниц заметно меньше детей, чем у тех, кто перешел на оседлый образ жизни. Земледелие позволяет женскому организму быстрее восстанавливаться после нагрузки, связанной с воспитанием детей, поскольку они едят богатые калориями злаки и молочные продукты, а не низкокалорийную дичь, морепродукты и растения, и тратят гораздо меньше энергии на вынашивание младенцев. Неолитическая диета также позволила быстрее отучить детей от грудного молока. По моему собственному опыту, когда мы начали давать нашей дочери твердую пищу, первое, что мы попробовали, были Weetabix, замешанные на молоке, и каши со сливками. Не могу представить, что все пошло бы так же хорошо, если бы мы использовали оленину и грецкие орехи.