Сегодня…

Я поднимался на лифте в больнице на свой этаж. Мой кабинет главного врача находился между этажами кож-венерологии тот, что сверху и терапии тот, что снизу. Мой же этаж был этажом психотерапии.

Дверь лифта открывается на моем этаже, и я вижу у, стойке, где работала наша старшая медсестра, ее и Робина. Я подошел к, посту, повернулся к Робину и спросил:

— Ты сегодня свободен?

Robin: Нет, а что?

— А чего так?

— А ты как думаешь? Мне на голову свалились четыре интерна. Которых кстати, ты меня попросил взять.

— Ну, слушай, зато тебе и мне какая-то выгода, тебе зарплату повысил, а у меня оценка больнице стала лучше.

— Но правда…причина не в этом, а, в том, что у меня дежурство по графику.

— Значит, в тирана не играешь?

— Не-а.

— Может разок?

— Ты же мне сам говорил, не будь как Тэйт.

— Ну, слушай, один раз, разрешаю быть Тейтом.

— Ладно, я оставлю на дежурства Phil Richards он как раз ошибку сделал. А, куда идем, хоть?

— В бар.

Старшая медсестра: Тфу ты, едрит-мадрид. Мест что ли других нет?

Старшую медсестру звали Любовь Михайловна, она была пухлая, возраст у нее был 41 год.

Я: Та, есть Любонька, есть. Я ж и так редко пью и делать-то больше нечего. В Кинотеатре я с женой был, все фильмы уже пересмотрели, нагуляли мы уже все, статуя свободы уже по горло надоела.

Люба: Ну, вы оправдываетесь и оправдываетесь, пока ваши оправдания кого-нибудь не убили. Алкоголиков знаете сколько? Умирают по несколько тысяч каждый год, а то и больше. Ой-ой-ой-ой, матерь божья, да что ж это такое.

Я: Откуда, такие находки, а, Любовь Михайловна?

Люба: Так, ст… я ж из Москвы, у меня опыта знаете сколько? Ого-го!

Английский она знала плохо, так что в основном по-русски говорила, а так как я единственный русский в этой больнице, она только со мной и говорила.

Я: Так, тут-то, если и сделаешь что-нибудь говененькое, то сразу в суд.

Люба: Та, знаю я! Поэтому, за вас боюсь.

Я: Ой, та не бойся ты. Все нормально будет.

Люба: Взрослы же вы человек, сами изволите решать, что можно, а, что нельзя. Пойду я, поработаю.

Люба ушла, и мы остались с Робином наедине.

Robin: Хорошо в бар, так в бар. Во сколько?

— Сразу после работы, то есть в 6, я за тобой зайду. Кстати, у меня пациент в 10:30, но до него я еще хотел проведать Купитмана, ты не знаешь, как он?

— Он, опохмеляется, алкаш хренов. Я бы не советовал к нему заходить.

— Ай, уволить бы его, а жалко, специалист то, хороший.

Купитман или Купитман Иван Натанович, венеролог. Он родился в Израиле, его назвали таким именем, потому что его бабушка была русская и захотела, чтобы ее внука назвали русским именем. Русский же он не знал, знал только свой и английский. Ему 58 лет, с седыми кучерявыми волосами, и в синем халате.

Когда я зашел к нему в кабинет, я увидел, как он сидел на своем кресле и пил коньяк.

Я: Ваня, хватит пить.

Купитман: О, дорогой мой Главврач объявился. Здравствуй! Темочка.

— Прекращай опохмелятся, а то, капельницу назначу. Имею право.

— Все, прекратил.

Он вылил остатки конька обратно в бутылку, а, саму бутылку поставил в коллекционный шкаф, где хранились множество других и не мало важно, дорогих бутылок коньяка. После этого он сел обратно в своё кресло.

Я сел на диван, и он повернулся на кресле в мою сторону.

Купитман: Как ты?

— Я вообще-то пришел, узнать это у тебя?

— Я, то? Как видишь, отлично.

— Бросал бы ты пить, Купитман.

— Мне уже поздно бросать, боюсь, печень, которая уже на волоске, уже не спасти.

— Ну… ты хотя-бы, когда пьёшь, ешь?

— Только кошерное.

— То есть нет?

— нет.

Вдруг, он заглянул в свой блокнот, записал там что-то и сказал:

— Артем, я тут подсчитал кое-что и пришел к выводу, что хочу получать не семь тысяч, а, пятнадцать.

Я: Купитман! Ты не борзей та, а? Больница относительно не давно открылась. Я же обещал, что зарплату подниму.

— Мне в первую очередь, Темочка. Пятнадцать, не меньше, но лучше семнадцать.

— Та, ты обалдел что ли? Десять тысяч выше крыши.

— Ну, Тема, давай будем реалистами, четырнадцать с половиной.

— Десять пятьсот.

— Специалиста как я, больше не найти, я же и уйти могу, двенадцать.

— Ага, алкаша, который пьет на работе, фиг найдешь. Тебя не куда не возьмут, одиннадцать тысяч и точка.