Несколько недель он боролся, скрываясь среди своих товарищей. Он поставил себе задачу: прошмыгнуть через этот лабиринт, придерживаясь одной из стен, как маленькая мышь. (Это было связано с названием одной из программ, старинной игры "Мышь в Лабиринте" еще на TX-0, где маленькая мышь пыталась найти бокалы с мартини.). Из трехмесячного курса прошло уже два месяца, а у Кена все еще ничего не получалось. Он продолжал заниматься, и в один прекрасный день, к нему пришло прозрение. Он понял, что компьютер на самом деле никакой не умный. Это просто тупое создание, которое выполняет приказы, в которых надо точно объяснить ему, что и в каком порядке следует делать. Им вполне можно управлять, и над ним можно стать Богом.

Сила,сила,сила! Здесь, в этом мире, который как игрушка лежит передо мной. Здесь я держу дирижерскую палочку, словно член в своих руках, и нет никого, кто может сказать мне "нет".

Джонас Корд, из The Carpetbaggers Гарольда Роббинса

Мышь сумела проскочить через лабиринт. Кен Вильямс завершил этот курс. В его голове словно зажегся свет, и в его группе каждый мог видеть, с какой легкостью он пишет код. Кен Вильямс научился обращаться с Тупым Созданием.

Для Кена, в этот момент, был более важным его роман с девушкой по имени Роберта Хейер. Он познакомился с ней еще в старшем классе, когда она встречалась с его другом. Совершенно неожиданно для себя самого, Кен однажды позвонил ей, немного волнуясь, представился, и пригласил ее сходить куда-нибудь. Роберта, скромная и застенчивая девушка, говорила, что поначалу Кен ее совсем не впечатлил. "Он был умным, но вел себя глупо. Он стеснялся, и чтобы скомпенсировать это, он позволял себе лишнее и иногда вел себя слишком агрессивно. Он носил сигареты в своем кармане, хотя и не курил. После нашей первой недели знакомства, он попросил меня быть его постоянной подругой".

Роберта все еще встречалась с тем самым парнем, и Кен попытался принудить ее сделать выбор. Роберте надо было все хорошо взвесить, стоит ли ей связываться с этим ненадежным и назойливым парнем, но однажды натура Кена открылась для нее. "Он разговаривал о физике", - вспоминала Роберта, - "и я поняла, что он был незаурядным юношей.

Все другие мои друзья, с которыми я встречалась до того, выглядели бледно на его фоне. Кроме того, Кен говорил о повседневных вещах и об ответственности". Она прекратила встречаться с другим парнем, и почти сразу же Кен начал подталкивать ее к постоянным обязательствам. "Я не хочу быть больше один", - говорил он ей.

Роберта поговорила об этом со своей матерью. "Он собирается идти дальше", - сказала она, "Для того чтобы сделать это на самом деле.

Что бы стать чем-то".

В конце концов, Кен однажды сказал ей: "Мы женимся и точка!". Она не сопротивлялась. Ей было девятнадцать, ему - на год младше.

Год спустя Роберта забеременела, Кен скатился на "D", и начал беспокоиться о том, как ему поддерживать семью. Из объявлений о найме, он понял, что работы в компьютерном программировании куда как больше чем в физике, и он решил для себя, чем он будет заниматься.

Он собрался делать карьеру в электронной обработке данных, как об этом говорилось на обложке одного журнала. Отец Роберты выступил дольщиком в студенческом займе на $1,500 в оплату за обучение в заведении, которое называлась Институт компании Control Data.

Мир, в который попал Кен, не имел ничего общего со святой непорочностью лаборатории ИИ в МТИ. Его будущие коллеги в отрасли деловых вычислений, были слабо обуреваемы Практическим Императивом, тем самым, что двигала массой людей занимавшихся своими "Альтаирами"

и хакерством железа. В самом начале 70-х годов, сфера деловых вычислений, в которую угодил Кен, считалась в Америке самой странной. То чем занимались эти кроткие белые моли, было несерьезной работой. На этих Неповоротливых Гигантах с их перфокартами и жужжащими колесами, они занимались такими вещами, о которых никто не имел ни малейшего представления. С точки зрения непосвященных не было никакой разницы между тунеядцами, которые пробивали карты и стучали по клавиатурам, и опытными технарями, которое программировали машины для размещения содержимого карт в правильных местах. Они все носили белые рубашки и толстенные очки, как из донышек от бутылок с "Кока-колой". Белые моли в компьютерных залах существа распутного века.

Если бы у Кена и Роберты был широкий круг друзей, то они могли бы противостоять этому стереотипу, которому Кен никак не соответствовал. Но Кен и Роберта не собирались пускать здесь корни или обзаводиться близкими друзьями. Как программист, Кен был скорее Джонасом Кордом, чем Ричардом Гринблаттом или Ли Фельзенштейном.

Потом, он с юмором говорил: "Я думаю, что жадность может охарактеризовать меня лучше, чем что-нибудь еще. Я всегда хотел иметь больше".

Кен Вильямс при выпуске из Control Data Institute не был гениальным программистом, но он был хорошо готов к выполнению любой работы, которую бы от него потребовали. И даже больше. Много работы, как только возможно, которая помогла бы ему идти настолько далеко, насколько он мог. А затем взяться за другую работу, которая требовала от него еще больших усилий, вне зависимости от того, была у него для этого нужная квалификация или нет. И вместо того чтобы полностью уволиться от своего предыдущего работодателя, Кен пытался продолжать с ним работать, но уже в качестве консультанта.

Он говорил, что знает языки программирования и операционные системы, хотя не имел о них ни малейшего представления, всего лишь прочитав книгу о предмете за несколько часов до интервью. И он умудрялся добиваться места, вешая лапшу на уши.

"Нам нужны специалисты, которые программируют на BAL", - могли сказать ему, упоминая какой-то таинственный язык программирования, а он мог саркастически рассмеяться:

"BAL? Да я программирую на BAL последние три года!"

Затем он немедленно бежал за книгами, потому что он никогда раньше не слышал ни о каком BALe. Но к тому времени когда начиналась реальная работа, он уже доставал всю нужную документацию, обычно представленную в виде тонких, отпечатанных на дешевой бумаге и плохо переплетенных книг, которая была фальшивым доказательством его опыта с BAL, или, по крайней мере, он выигрывал время, до тех пор пока он не добирался до машины и не выяснял что из себя представляет этот BAL.