Думаю, именно в день суда Дайна поняла, что я признал Ария и больше не стану настаивать на его возвращении в Вастангар и противиться их отношениям, как бы сильно ни ревновал. Демон уловила мои эмоции куда быстрее, чем я сам их осознал. Она умело подтолкнула нас с Арием к тому, чего желала, возможно, с момента появления нолгурда в поместье. И мы последовали за демоном покорно, потому что любили ее, потому что подсознательно понимали: если не так – то она оттолкнет обоих.

Никто и предположить не мог, что, когда Дайна сгинет в Истоке колдунов, мы с Арием сохраним и укрепим нашу дружбу. Объединенные общей болью, вцепимся друг в друга так, будто порознь тотчас же умрем от тоски и одиночества. Я стал заложником своих привязанностей, ранее неведомых чувств, и даже мимолетные мысли о том, что могу потерять еще и нолгурда, пугали до одури. Как оказалось, боялся я не зря.

И сейчас, по прошествии двадцати восьми лет, помню день их гибели в мельчайших деталях, прокручиваю в голове те события, не могу отпустить. Если бы не Зарина и Рафаэль – без раздумий сиганул бы в Хаос следом за Дайной и Арием.

Сколько раз ночами сидел в своих покоях и крутил в руках пузырек с ядом. Думал: «Может, стоит все закончить? Пару глотков, и боль исчезнет, придет покой». Но потом прятал этот злосчастный пузырек, выкуривал сигару и шел в спальню Зарины, долго смотрел на спящую дочь, затем навещал Рафаэля. Там и оставался до утра, слушая, как мальчик во сне зовет мать и Бу. Частенько я не успевал вовремя его успокоить, и тогда просыпалась Агата, что не отходила от Рафаэля ни на шаг и ночевала в его комнате. Полукровка заново укладывала мальчика, тихонько напевая колыбельные, после садилась рядом со мной в соседнее кресло, молча сжимала мою руку и всегда повторяла одно и то же:

– Однажды станет легче, Гедеон, вот увидишь. Нам всем станет. Найди в себе силы потерпеть еще немного. Ты нужен Рафаэлю. Никому, кроме тебя, они бы сына не доверили.

И я терпел, пока однажды боль не стала сносной. Рафаэль больше не кричал по ночам, а пузырек с ядом наконец был выброшен. Смириться не вышло, но получилось худо-бедно научиться жить с этим. Находить радости в детях, гордиться их успехами, наблюдать, как заводят семьи Тени, как крепнет Санмерат, и мир постепенно становится таким, каким мечтали его видеть Дайна и Арий.

Я знаю, они гордятся нами. Гордятся сыном, который стал лучшим из королей всех времен, продолжают жить в нем. Доброта Ария беспрестанно сияет в глазах Рафаэля, несгибаемая воля Дайны сквозит в каждом его поступке. Они отдали ему лучшее.

Сам же Рафаэль всегда говорит, что все это взрастил в нем я своими восхищенными рассказами о Дайне и Арии. Слушая мои истории, он невольно стремился подражать родителям.

– Я просто не мог разочаровать тебя, Гедеон. Не после всего того, что ты для меня сделал. Родители не простили бы меня, не усвой я все твои наставления.

Раньше в такие моменты мне хотелось рыдать, точно сопливая девчонка. Глядя, как преклоняются перед добродетелями Рафаэля подданные и правители остальных королевств, я не мог до конца поверить, что в этом есть и моя заслуга. Порой ощущал себя самозванцем, примазавшимся к чужому успеху. Разве мог безродный мальчишка из приюта вырастить короля и стать его первым советником? Разве мог гулящий колдун, охочий до выпивки и женщин, достойно воспитать наследника двух величайших родов в истории человечества?

– Скромность тебе не к лицу, – частенько фыркала Кира, когда я делился с ней своими мыслями. – Достойными людей делают не происхождение, а поступки.

– Он просто напрашивается на похвалу, – непременно встревала Агата, если оказывалась рядом. – Не ведись на это, Кира.

– Хватит страдать ерундой, папа, – неизменно спешила поддержать подруг Зарина. – На вот лучше внуками займись, чтобы всякая бредятина в голову не лезла.

И приводила двух маленьких сорванцов, которые висли на мне с радостными криками «дедушка». От «дедушки» меня до сих пор передергивает. Я не выгляжу стариком и не ощущаю себя таковым, да что уж скромничать, вообще почти не изменился за эти годы. Незнакомцы не раз принимали нас с Рафаэлем за ровесников, потому слово «дедушка» не на шутку злило и злит, но Зарина наотрез запретила мелким называть меня по имени.

Конец ознакомительного фрагмента.