Он собирается спросить.

Я не знаю, откуда я знаю, но я знаю это. Я знаю, что будет дальше.

Помня об этом, я осторожно отвечаю.

— Возвращаюсь в Спрингбрук-Хиллз на Рождество. Тётушка Санта должна привезти свой большой мешок. — Его улыбка растягивается, и я чувствую её на своей голой коже. Он выглядит моложе, не на 42 года, и уж точно не как какой-нибудь высокопоставленный адвокат.

— Конечно. Ты должна исполнить рождественские желания всех маленьких девочек и мальчиков. Ты носишь костюм? — Его глаза становятся тёплыми и мягкими. — Может быть, одно из тех маленьких платьев Санты? — Я хватаю маленькую подушку, которую он любит использовать, чтобы приподнять мои бедра, когда трахает меня здесь, и бью его ею по голове.

— Ты извращенец. — Его смех глубокий, и он двигается, перекатываясь, пока его лицо не оказывается рядом с моим, и он нависает надо мной. Большая часть его веса приходится на его руки, в то время как его нижняя половина вдавливает меня в кровать.

— Может быть, мы можем оставить это только для нас, — говорит он, поднимая брови, как будто это какой-то пошлый приём. Я смеюсь, наблюдая, как он вздрагивает от моего движения. — Значит, после Рождества? А до?

— Ничего и ничего. Я взяла несколько дней отпуска, что будет волшебно, потому что я уже измотана праздничной суетой, а я ненавижу период возврата, но мне совершенно нечего делать.

— А что насчёт 23-го? — Боже, сдержанность, с которой я заставляю своё тело оставаться неподвижным, почти болезненна.

— Это четверг? — спрашиваю я, как будто не знаю, как будто эта дата не была обведена кружком в моём календаре уже несколько месяцев.

Вопрос вызывает у меня тошноту от осознания того, что я добавляю ещё один слой к обману.

— Да. А также праздничная вечеринка на моей работе. Кажется, я упоминал об этом? — Я киваю, не в силах говорить. — В любом случае, это большое событие, масса веселья, в Радужной комнате. — И снова я молчу. — Ты бы… — Он делает паузу, прочищает горло и тянется к моей руке, а затем переплетает свои загорелые пальцы с моими, окрашенные в розовый.

Чёрт возьми, он нервничает.

В этом есть что-то восхитительное и очаровательное.

— Ты бы хотела пройти? В качестве моей пары? — спрашивает он, потирая большим пальцем успокаивающие дорожки.

Я должна сказать "нет".

Я должна настаивать на том, чтобы рассказать ему всё.

Я должна сказать всё, что угодно, кроме того, что я скажу дальше.

Потому что то, что я скажу дальше, запечатает мой путь.

— Да, Дэмиен. С удовольствием.

Проблема в том, что когда я говорю это, я не думаю обо всех причинах, по которым это неправильно; я не думаю о конечной цели или плане мести.

Я думаю о том, как войду в комнату людей, с которыми Дэмиен проводит каждый день, улыбаясь, с ним под руку, и он приведёт меня, потому что хочет, чтобы я была там.

Глава 23

12 Декабря

Эбби

— Не могу поверить, что мы так близки. — Я разговариваю по телефону с Ками, нанося бледную помаду перед зеркалом и растягиваю губы, чтобы сделать ровный слой. — Вечеринка на следующей неделе, — говорит она, и я вздыхаю, убирая телефон с того места, где он примостился между моим ухом и плечом.

— Я не знаю, Ками. Это кажется… неправильным. — На линии тишина.

Я знаю эту тишину.

— Что значит "кажется неправильным"? — Её голос почти истеричен, и часть меня задаётся вопросом, может быть, она в этом больше заинтересована, чем я.

Забудьте об этом. На данный момент я знаю, что она больше заинтересована в моей мести Ричарду, чем я. Потому что когда я получаю сообщение от Дэмиена, у меня не возникает желания продвигать свой план — у меня порхают бабочки. Когда мы встречаемся за ужином, я не думаю о том, как затронуть в разговоре тему вечеринки или рабочих событий — я пытаюсь узнать его получше, услышать больше забавных историй о том, как он рос в Бронксе вместе со своими друзьями.

Правда в том, что я влюбляюсь в Дэмиена Мартинеса, и я полностью облажалась, потому что не думаю, что из этого есть лёгкий выход.

Нет простого способа признаться в моей первоначальной мотивации встречаться с ним, нет простого способа сказать ему, что это началось не как способ узнать доброго, заботливого мужчину, а как способ отомстить засранцу бывшему.

— Мы так много времени проводим вместе. — На другом конце тишина. — И, Кэм… Я думаю, он мне нравится. — Я говорю эту часть более приглушённо, почти нервно, потому что знаю, что Ками не будет согласна с любым изменением плана.

— Он тебе нравится? — Я вздыхаю.

— Да, Кэм.

— Он тебе нравится? — Я снова вздыхаю, уже измученная этим разговором.

— Кэм, прекрати. Всё совсем не так. Он милый. Он… хороший. Он другой. Он не такой, как Ричард. И он не заслуживает быть предметом шуток.

— Все мужчины одинаковы, Эбби. Все мужчины хотят только одного — контролировать тебя, а потом разбить твоё сердце. Им нравится власть, нравится знать, что они победили. — Её слова полны гнева, яда, разочарования и возмездия.