В порядке, вообще-то.

Зрачки Лоу расширяются. Он изучает мои клыки с его обычным пристальным вниманием, не отстраняясь и не пытаясь меня съесть. Постепенно моя улыбка становится искренней. А он всё смотрит.

И смотрит.

И смотрит.

— Ты в порядке? — мой голос возвращает его к реальности. Его мычание неясное, не совсем утвердительное.

— И ты их не… — он прочищает горло. — Не используешь?

— Что? Ах, клыки? — я провожу языком по правому, и Лоу закрывает глаза, а затем отворачивается. Или слишком противно, или он боится. Бедняжка, Альфа. — Почти все кормятся пакетами с кровью, за редким исключением.

— Каким исключением?

Я пожимаю плечами. — Кормиться из живого источника — это как-то устарело, главным образом потому, что это огромная морока. Я, правда, думаю, что взаимное питье крови иногда включается в секс, но помнишь, как меня изгнали ребёнком, и все считают меня никудышним вампиром? — Стоит вытрясти из Оуэна все подробности, но… уф. Хотя вряд ли мне когда-нибудь снова доведётся быть рядом с другим вампиром. — Я не собираюсь тебя кусать, Лоу. Не волнуйся.

— Я и не волнуюсь, — говорит он хрипло.

— Отлично. Теперь, когда я показала тебе своё страшное оружие, ты возьмёшь меня с собой к Эмери? В конце концов, это медовый месяц, который ты должен своей невесте. Приятно иметь с тобой дело. Я побегу собираться, и… — я пытаюсь встать, но он хватает меня за руку и усаживает обратно.

— Неплохая попытка.

Я вздыхаю и откидываюсь назад, морщась, когда черепица впивается мне в позвоночник. Звезды усеивают небо, окутывая нас тишиной.

— Хочешь узнать секрет? — спрашиваю я устало. — То, в чём, как мне казалось, я никогда никому не признаюсь.

Его рука касается моего бедра, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Удивлён, что ты хочешь рассказать мне.

Я и сама удивлена. Но этот секрет так долго тяготил меня, а ночь казалась такой спокойной.

— Мы с Сереной сильно поссорились за несколько дней до того, как она исчезла. Сильнее, чем когда-либо, — Лоу молчал. Именно это мне и нужно было. — Мы часто сорились, в основном из-за ерунды, иногда из-за вещей, на которые потом требовалось время, чтобы остыть. Мы с детства вместе, и, конечно, друг друга жутко бесили — ну, ты понимаешь, как это бывает между сёстрами? Она плевала в карманы опекунам, которые были грубы со мной, а я читала ей пошлые книжки, когда она так сильно болела, что ей нужны были капельницы. Но ещё я ненавидела, что иногда она просто днями не брала трубку, а она, наверное, ненавидела, что я могу быть бесчувственной стервой. После той последней ссоры, мы обе кипели от злости. А потом она так и не пришла помочь мне надеть пододеяльник, хотя знала, что это самая адская задача на свете. И теперь её слова постоянно крутятся у меня в голове. Как акулы, которых не кормили несколько месяцев.

С моего положения я не могу разглядеть выражение лица Лоу. Что, в общем-то, и к лучшему. — И что говорят акулы?

— Она свела меня с рекрутером из крутой компании, которая якобы заинтересовалась мной. Работа была хорошая, сложная, такая, которую могут делать только единицы в стране. И она твердила, какая я для неё идеальная, какой это шанс, а я просто не понимала смысла, понимаешь? Да, работа была интереснее, с большим заработком, но я всё думала: зачем? Зачем мне заморачиваться? Какая конечная цель? И я спросила её, а она… — я глубоко вздохнула. — Сказала, что я бесцельная. Что мне плевать на всех и вся, включая себя. Что я стою на месте, никуда не двигаюсь, трачу жизнь впустую. А я ответила ей, что это неправда, что мне многое небезразлично. Но просто я… я не могла ничего назвать. Кроме неё.

«… этот твой апатичный настрой, Мизери. Послушай, я понимаю, ты прожила первые двадцать лет в ожидании смерти, но этого не случилось. Ты здесь, и ты жива. Так начни жить!».

«Ты не моя мать и не психотерапевт, так что не знаю, с какого перепугу ты…»

«Я вот стараюсь. У меня тоже была никчёмная жизнь, но я хожу на свидания, ищу работу по лучше, у меня есть интересы… ты же просто коротаешь время. Ты просто оболочка. И мне нужно, чтобы тебя хоть что-то волновало, кроме меня, Мизери! Хоть что-то!».

Акулы грызут внутренние стенки моего черепа, и я не смогу их остановить, пока не найду Серену, но тем временем я могу их отвлечь.

— Ладно, — сажусь я с улыбкой. — Раз уж я так бескорыстно открыла тебе своё сердце, расскажешь мне кое-что?

— Не так всё…

— Что, чёрт возьми, означает «пара»?

Лицо Лоу не дрогнуло ни на миллиметр, но я могла бы исписать целую Вавилонскую башню блокнотами, описывая, как сильно он не хочет продолжать этот разговор.

— Не скажу.

— Почему?

— Нет.

— Ну же.

Он стиснул зубы. — Это особенность оборотней.

— Именно поэтому я прошу тебя объяснить. — Потому что подозреваю, что это не просто эквивалент брака у оборотней, не гражданский союз и не та твёрдая приверженность, которая возникает, когда приходится делить ежемесячные платежи за кучу ненужных стриминговых сервисов, которые забыли отключить.

— Нет.

— Лоу. Ну давай. Ты доверил мне куда более серьёзные секреты.

— Чёрт, — он морщится и трёт глаза. Кажется, я победила.