Как только я оказываюсь в гримерке и закрываю за собой дверь, я звоню Финну. Он отвечает на первом же звонке, и, судя по самодовольному тону в его голосе, он ждал моего звонка.

— Аша? Ты, должно быть, узнала о моем сюрпризе…

— Какого черта ты себе позволяешь, Финн? — Шиплю я на него в трубку, опускаясь на стул перед моим туалетным столиком. — Бронируешь следующие три ночи? Неужели твой босс будет доволен тем, что ты так безрассудно используешь средства организации? Наверняка им можно найти лучшее применение.

— Он доверяет моему мнению. — Голос Финна немного утратил дразнящий тон. — Тебе нужна была передышка после Матвея, Аша. Ты могла отказаться говорить со мной, но я видел это по твоему лицу. Я уже договорился об этом, ожидая того же, но я был рад, что сделал это.

— Ты просто не хочешь, чтобы кто-то еще прикасался ко мне. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, слова, которые я на самом деле не хотела говорить, и они меня пугают. Правда это или нет, но это тема, которую лучше не поднимать, а теперь я сама спровоцировала этот разговор.

— А если это так? — Голос Финна немного понизился, богатый ирландский говор стал гуще. — Что ты скажешь на это, Аша?

— Что это моя работа. — Мой голос слишком ровный, слишком усталый, и я пытаюсь привнести в него немного дразнилки, что-то, чтобы облегчить разговор, чтобы он не понял, насколько сложной была прошлая ночь, как я все еще чувствую эмоциональное похмелье после сеанса с Матвеем и воспоминаний о Джейми и снах…

Я не хочу, чтобы он когда-нибудь узнал, что прошлой ночью он мне снился. Что мой сон был полон мыслей о том, как он прижимает меня спиной к своему мотоциклу на той парковке, поднимает меня на сиденье и задирая мою юбку, пока он стоит на коленях на бетоне, руками гладит мои бедра, пока я хватаю его за волосы и говорю ему, чего я хочу от него.

— Ты делаешь работу и для меня. Ты должна быть в состоянии сосредоточиться на ней, Аша. И я знаю, что это сильно выбило тебя из колеи…

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне. В любом случае… — Я медленно выдохнула, пытаясь снять напряжение в голосе, пока у него нет причин думать, что ему действительно нужно обо мне беспокоиться. — Мне будет скучно до безумия, если я буду сидеть здесь и ничего не делать.

— Не говори мне этого. — В его голосе внезапно появилась грубость, хотя я слышу, что он все еще пытается сохранить легкость. — В конце концов, я приеду к тебе, девочка. Немного оживлю обстановку.

Мое дыхание перехватывает в горле, прежде чем я успеваю остановить его. Я хочу, чтобы он приехал и увидел меня, а я не должна. Я не должна этого хотеть, ничего из этого. Я должна как можно больше отдалить нас друг от друга то, что мне приснилось после того, как я уснула прошлой ночью, является достаточным тому доказательством.

— Ты не отказываешься, девочка. — Голос Финна становится глубже. — Я выпил всего одну рюмку за этот вечер. Я поднимусь туда меньше, чем через полчаса, если ты не скажешь мне нет.

Нет. Я пытаюсь заставить себя произнести это слово.

— Ты просто снова разочаруешься, — говорю я ему так легко, как только могу. — Ты помнишь, что случилось в прошлый раз.

— Да, помню. — На другом конце провода слышно, как он тяжело сглатывает, и я чувствую, как от него исходит напряжение. Я помню, что случилось в прошлый раз: его тело прижимало меня к стене, заставляя желать того, чего я обычно не желаю, заставляя мое сердце биться, а колени слабеть. Не позволяй ему подняться сюда! Мой разум кричит мне, предостерегая меня, но какая-то часть меня хочет увидеть его больше всего на свете.

— Ты не получишь того, чего хочешь, Финн. — Это правда, и мы оба это знаем.

— А чего хочешь ты, Аша? — В его голосе снова звучат дразнящие, хриплые нотки, от которых моя кожа покрывается румянцем, и я затаила дыхание, надеясь, что он этого не услышал.

— Немного тишины и покоя, — говорю я ему ровно, и он смеется, низко и глубоко, и мое сердцебиение учащается от этого звука.

— Ну, я ведь купил тебе это, не так ли? — Снова этот смех, заставляющий мои бедра сжиматься, а пульс скакать. — Спокойной ночи, Аша.

Телефон отключается, и разочарование, которое я испытываю, заставляет мою грудь сжаться, а внутри меня разгорается нешуточное разочарование, когда я бросаю телефон на туалетный столик.

Один разговор, и я чувствую влагу между бедер, мягкая ткань трусиков прилипает к коже. Мужской голос не должен так возбуждать меня. Финн не должен вызывать у меня таких чувств. Но я не могу отрицать постоянную пульсацию между бедер, боль, распространяющуюся по мне, которая имеет только одно решение.