Добрейший отец, как я понял, от меня избавился первым. Ну… я, по крайней мере, по дороге никого не встретил. Сейчас же прикован к постели, так что навестить других раненых д’Артаньянов не могу. Как и они меня…

Добрался благополучно до постоялого двора «Вольный мельник». Тоже, наверное, сделан специально для Школы. Я жуть как проголодался за время пути: душевный папашка всё предусмотрел, кроме перекуса. В Дормвасе мы привыкли к трёхразовому качественному питанию. А в усадьбе старика ели за общим столом утром кашу, в обед овощи с тушёным мясом, а вечером похлёбку. И так каждый день! С ума сойдёшь от однообразия. То ли повар у общего отца за что-то ему мстит, то ли у одного из них напрочь отсутствует фантазия. Или другие продукты в доме отсутствуют…

Как я постоялый двор с вывеской увидел, так слюнки и потекли. Что-что, а кухня в таких местах водится. И знатная кухня! Деньжата с собой были, так что даже коняшка моя понесла быстрей, чем обычной рысью – еле в седле удержался!

Подъехал к дверям, лошадь осадил и тихонечко хотел уже сползать с неё, как вдруг – громкие разговоры и заливистый смех над головой. Дико, честно, после безбрежных полей с одним лишь карканьем ворон да топотом копыт по пыльной дороге слышать звуки человеческого голоса.

– Паренёк лошадь, кажись, за прадедом донашивает, – вроде сказал тот субъект. Не, если я то же самое про мою лошадь выше писал – это объективная оценка. Но когда такое говорят со стороны – это оскорбление.

Представьте, что вы двухсотфунтовый жирдяй. Вы об этом знаете. И знаете, что это правда. Но когда вам скажут на улице: «Эй, жирдяй, дай пройти!», разве это не будет оскорблением?

Конечно, будет!

И как вы поступите?

Конечно, дадите хулигану пройти, а потом заедите обиду пончиком и мороженым.

Я бы сделал то же самое и просто зашёл на постоялый двор, чтобы заказать плотный обед себе и лугового сена коню. Но не зря меня полмесяца муштровал мушкетёр…

– Сударь! – своим ломающимся голосом, ещё и дрожащим от волнения, обратился я к кому-то сверху. И только потом поднял голову: на галерее второго этажа стояли двое актёров, стилизованных под старину. Один вообще типичный безликий фон, а другой колоритный, в чёрной одежде, со шрамом на всё лицо. Дома от такого бы даже банда юных гопников с Рэндвика в страхе сбежала, а я-то хочу его проучить! Но жребий брошен! И я продолжил мысль: – Сударь, вы меня оскорбили. Я требую дуэли!

С одной стороны, я понимал, что это постановка – в Школе мне ничего не грозит. Здесь где-то прячутся спасители, которые предотвратят плачевный исход, да и человек со шрамом – актёр. С другой стороны, а вдруг нет?!

Я бросал вызов человеку, столько лет дравшемуся на шпагах, а я всего лишь юнец, у которого и оружия-то нет! Какая же, должно быть, у самого д’Артаньяна безбашенность зашкаливала, что он и без поддержки спасителей петушился!

Мой же вызов был встречен новой порцией заливистого смеха. Как приятно, вы и представить не можете! Или можете?

Тогда вообразите, что вы непроходимый тупица и стоите у доски на уроке математики. Учитель просит вас решить пример, но вы знаете ни черта и несёте несусветную чушь. Все смеются. Учитель задаёт вам новый вопрос, а вы в ответ новую чушь. Вам ужасно стыдно и хочется, чтобы бесконечный ад когда-нибудь закончился, но вас не отправляют обратно сесть за парту, а мучают…

– Сударь, – говорю я, – потрудитесь спуститься и принять вызов, иначе я назову вас трусом.

Откуда только слова явились, и сам не пойму.

Человек со шрамом, как по мановению волшебной палочки, перестал смеяться.

– У меня слишком важная миссия, чтобы рисковать и отвлекаться на подобные… мелочи. – Именно так он и сказал. Мелочи! Задел юморком и сам вызов, и мой возраст с ростом. – Но сбить твою спесь, юнец, отнюдь не риск.

Верите или нет, но он спрыгнул прямо с галереи, так что плащ его картинно развевался за спиной. Конечно, стоя на голой земле, он не мог себе позволить смотреть на меня свысока – я-то до сих пор не слез с коня, которому ещё имя не дал. Секунду незнакомец приходил в себя, а потом приказал:

– Доставай оружие!

А откуда б ему взяться? Я пожал плечами. Про всё подумал общий отец, кроме того, чтобы дать хотя шпагу. А чем же защищать честь и достоинство? Оскорблениями?

– У м-м-меня его н-нет, – стараясь не терять самообладание, ответил я.

– Нет? – почему-то даже не удивился мой первый враг. – Тогда о какой дуэли речь?

– М-можно спросить у г-господина н-наверху или у т-трактирщика найдётся д-добрая ш-шпага.

– Слов нет, шпага у трактирщика добрая, но только для тех, кто постоянно здесь останавливается и в долг не берёт. Но, к сожалению, как я уже говорил, у меня важная и срочная миссия, чтобы искать для тебя шпагу, мальчишка! Придётся проучить тебя по-простому. Опля!