Марта чувствовала, что более идиотских съемок у нее еще не было. Интонации Вадима красноречиво свидетельствовали в пользу этого. Ей уже не хотелось знать, что придумал Артурчик, считавший себя королем креатива, а на деле…

– Девчонки, едем в “Порт Севкабель”, – подытожил Вадим, погружаясь на водительское кресло и поворачивая ключ зажигания в замке. – Финский залив – это неплохо, конечно… Да и место модное.

Собственно, ничего другого от Артурчика Марта и не ожидала. Лофты, виды, шубы опять же – надо держать марку. Таня закатила глаза: “Там же наверняка адский ветер с залива. Кто будет мне потом больничный оплачивать?”. “Мерседес” тихонько дернулся, нехотя набирая скорость. “Маршрут построен, – приятным женским голосом обрадовал навигатор. – Время в пути – восемнадцать минут”. Марта уставилась в окно. На Финский залив она не приезжала уже много месяцев. Именно с него началось ее знакомство с Питером три года назад, когда она, наивная и целиком сделанная из восторгов, никак не могла наполниться свежим, чуть солоноватым ветром, жадно впитывая его каждой своей клеточкой, но все равно было мало. Город быстро стал обыденностью, когда перестаешь с придыханием смотреть на величественный Исаакиевский собор, от которого волнами расходится ощущаемое почти физически спокойствие; когда не замираешь завороженно посреди Невского проспекта, поймав отражение закатного солнца в витринах; когда ныряешь во двор-колодец и уже не задираешь голову, чтобы увидеть небо. Все, магия ушла – ты становишься обычным винтиком в гигантском механизме города-миллионника, и вопрос только в том, удастся ли продвинуться в шестеренки. Вроде бы винтики тоже важны, но быть шестеренкой как-то престижнее, что ли.

– А в чем идея съемок, Артур не рассказывал еще? – беспардонно влезла в ее мысли Таня. И сразу начала жутко раздражать Марту.

– Мне как-то вообще все равно…

– Ну как же? А вжиться в образ, настроиться? Иначе фотки получатся полудохлые.

Ну и словечко. Марта с интересом взглянула на Таню, которая нетерпеливо ерзала на переднем сиденьи, как капризная девочка-подросток, уверенная в том, что за поворотом откроется вид на условный Диснейленд. Ну если не за этим, то за следующим – точно.

Таня была полной противоположностью Марты – белокурая, фигуристая, с каким-то даже кукольным лицом. Слишком смазливая, слишком приторная. Хотя в шубе, пожалуй, будет отдаленно напоминать Снегурочку, перебравшуюся из зачарованного снежного леса под уютное крылышко состоятельного “папика”. Артурчику не откажешь в чувстве юмора – решил сыграть на контрастах: худющая брюнетка против соблазнительной блондинки, угрюмая решительность против беспечного веселья, осенний сплин против вечного лета. Может быть, получится даже забавно.

Телефон в сумочке запел голосом Фрэнка Синатры. “Что за дичь у тебя на звонке?” – хихикнула Таня, быстро съежившись под испепеляющим взглядом своей напарницы по тринадцатому октября.

– Да, слушаю, – Марта не сомневалась в том, что из трубки польется Артуровская тарабарщина. На таких скоростях разобрать его слова бывает непросто, да она не очень-то и хочет.

– Ангелика уже здесь! – прошипела трубка. – Вас где черти носят?

– Анге… кто? – Марта с трудом подавила смешок. Только женщин со странными именами сегодня не хватало. – И вообще, если ты хочешь узнать, когда мы приедем, звони Вадиму. Я-то тут при чем?

– Его нельзя отвлекать, он за рулем, – Артур был в бешенстве, но это делало ситуацию еще смешнее. – Ты понимаешь, что это мы должны ее ждать, а не наоборот?

– Кто такая Ангелика? – прикрыв трубку ладонью, спросила Марта у своих попутчиков и постаралась успокоить Артура. – Да подъезжаем уже, пять минут. Угости пока даму кофе.

– Она пьет только… – возмущенно начал продюсер, когда Марта дала отбой. Вот уж совсем нет дела до того, с какого напитка начинает день какая-то там фифа. Только сейчас она заметила округлившиеся от удивления кукольные глаза Тани: “Ангелика? Сама? Офигеть!” Вадим неопределенно пожал плечами. Слава богу, хоть кто-то не впадает в трепетное оцепенение от этого имени. Пока “Мерседес” подъезжал к “Севкабелю”, блондинка прочитала попутчикам экспресс-лекцию: Ангелика – одна из самых богатых женщин Питера, очень успешная, владеет сетью меховых салонов, парочкой ресторанов, ну про салоны красоты и говорить нечего, невероятно крутая, и всем им очень повезло, что сегодня они будут работать лично с ней.

– Так она еще и двинутая на числе тринадцать? – уточнила Марта, вспомнив про тринадцать шуб, свой день рождения и тринадцатое октября.

– Правда? – восторженно взвизгнула Таня. – У меня же день рождения тоже тринадцатого. В августе. Вот ведь как совпало.

Марта облегченно расхохоталась. Пазл сошелся. Этот день, определенно, будет безумным. Голова заранее разболелась. Хорошо, что в сумке нашелся спазмалгон. Горькая таблетка рассыпалась кристалликами на языке, когда Марта, поморщившись, ее разжевала, но большой глоток воды – какая она молодец, что всегда держит при себе бутылочку воды – исправил дело. Она закрыла глаза, надеясь еще несколько минут подремать, пока “Мерседес” не остановился, и даже отдаленное щебетание Тани не отвлекало ее от блаженного погружения в тишину. Кажется, ей даже успел присниться какой-то мимолетный обрывок детства – воздушный шарик трепыхался на толстой нитке, детская ладошка тонула в папиной руке, и ветер, ветер такой сумасшедший…

– Марта, эй, просыпайся, – кто-то легонько тронул ее за плечо. – Приехали. Все уже ждут.

Питерское утро за бортом “Мерседеса” дышало сыростью и серостью. С залива тянуло несбыточными мечтами. Они рвались на лоскуты облаков и проплывали так низко над головой, что, кажется, протяни руку… Какая нелепая идея проводить съемки при такой погоде. Марта поежилась и шагнула навстречу кучкующейся поодаль группе людей: какие-то парни устанавливали крытый навес, который, видимо, будет служить гримеркой; Катрин с помощницей выгружали на обычный пластиковый стол свои чемоданы с косметикой; Артурчик размахивал руками, раздавая указания – сюда притащить стулья, здесь настраивать свет. Все были чем-то заняты, только одна женщина, скучая, тыкала пальчиком в айфоне, время от времени равнодушно оглядываясь по сторонам.

– Это она, она! – шепотом завизжала Таня, невесть как оказавшаяся рядом. – Скажи же, офигенная?

Значит, женщина с айфоном и есть Ангелика. Ну до чего нелепое имя, тем более с ударением на “е” – а именно так все его и произносят. Придыхание крайне желательно. Интересно, самой небожительнице как живется в коконе удушливого и услужливого обожания? Вопрос был риторическим, мимоходом – Марту совершенно не интересовали тараканы в чужой голове, со своей бы жизнью разобраться. Да и Ангелика не произвела на нее особого впечатления – обыкновенная женщина лет тридцати, в самом обыкновенном темно-зеленом свитере, приятного горчичного оттенка брюках и небрежно наброшенном бежевом тренче. О, какая забавная деталь – вместо ожидаемых лаковых туфель на безумной шпильке мисс безупречность явилась на съемки тринадцати шуб в подростковых на вид кроссовках с ядовито-салатовыми шнурками. “А она бунтарка”, – усмехнулась про себя Марта и свернула к палатке с визажистами.