Тем не менее будет нелишним окунуться в бассейн и смыть с себя собственные феромоны.

Сказано – сделано.

Потом он просушился шнуром и оделся в тёмно-коричневую рубаху и светло-коричневые штаны. Только он успел закончить, как рядом с домом на землю опустился транспортный куб. Пабо, всё ещё ожидающая Понтера, выскочила из дома посмотреть, кто явился. Следом за ней чинно вышел Адекор.

Куб был последней модели, почти полностью прозрачный, с двумя моторами под днищем и сиденьями в четырёх углах; одно из них занимал водитель. Адекор влез в куб и устроился на мягком седлокресле рядом с водителем.

– Едете в Центр? – спросил водитель, 143-й с залысиной, тянущейся вдоль всей головы.

– Да.

– Знаете, что сейчас Последние Пять?

– Да.

Водитель усмехнулся.

– Учтите, ждать я вас там не буду.

– Я в курсе, – сказал Адекор. – Поехали.

Водитель кивнул и запустил мотор. У куба была хорошая звукоизоляция: Адекор едва различал шум винтов. Он поудобнее устроился на сиденье. Они обогнали пару других кубов, каждый – с пассажиром-мужчиной. Адекор подумал, что водители, наверное, чувствуют себя весьма полезными. Раньше он никогда не управлял транспортным кубом, но может быть, эта работа пришлась бы ему по душе?

– Каков ваш вклад? – спросил водитель, просто чтобы завязать разговор.

Адекор продолжал смотреть сквозь стену куба на окружающий пейзаж.

– Я физик, – ответил он.

– Здесь? – удивился водитель.

– У нас лаборатория под землёй, в выработанной шахте.

– Ах да, – ответил водитель. – Что-то слышал. Новомодные компьютеры, да?

Наверху пролетел гусь; его белоснежные щёки резко контрастировали с чёрной головой и шеей. Адекор проследил за ним взглядом.

– Точно.

– И как продвигается?

Обвинение в убийстве меняет твой взгляд буквально на всё, осознал Адекор. При обычных обстоятельствах он просто ответил бы «нормально», не вдаваясь в подробности произошедшего несчастья. Однако в какой-то момент могут задать вопросы и водителю. «Да, арбитр, я вёз Адекора Халда, и когда я спросил его, как идут дела с его компьютерным проектом, он сказал «нормально». Понтер Боддет погиб, но он не выказал по этому поводу никакого сожаления».

Адекор сделал глубокий вдох, потом ответил, взвешивая каждое слово:

– Вчера у нас был несчастный случай. Мой партнёр погиб.

– Ох, – сказал водитель. – Очень печально это слышать.

Местность, через которую они двигались, была скучна и невыразительна: древние гранитные обнажения и низкий кустарник.

– Мне тоже, – ответил Адекор.

Они продолжили путь в молчании.

Конечно, его не могли признать виновным в убийстве; арбитр наверняка постановит, что коль скоро нет тела, то нет доказательств того, что Понтер мёртв, не говоря уж о том, что он пал от его руки.

Но если…

Если его всё-таки осудят за убийство, то…

То что? Разумеется, у него отнимут всю его собственность, которую отдадут партнёрше Понтера и его детям, но… но нет, нет, Класт ведь умерла двадцать месяцев назад.

Помимо конфискации имущества что ещё?

Конечно… конечно, не это.

Но с другой стороны, а какое ещё наказание может быть за убийство? Оно казалось бесчеловечным, но в случае необходимости к нему прибегают с самого первого поколения.

Нет, он точно беспокоится попусту. Даклар Болбай, очевидно, скорбит по Понтеру, ведь Понтер – партнёр Класт, которая была партнёршей Болбай; и он, и она были связаны с Класт, и её смерть потрясла Болбай не меньше, чем Понтера. А теперь она потеряла и Понтера тоже. Да, Адекору теперь было ясно, что двойная потеря на время вывела её из душевного равновесия. Нет сомнений, что через день или два Болбай придёт в себя, отзовёт обвинение против Адекора и извинится.

И Адекор, конечно, примет её извинения; а что ещё ему остаётся.

Но если она не отзовёт иск? Если Адекор пройдёт через этот смехотворный процесс и предстанет перед трибуналом? Что тогда? Ну, тогда ему придётся…

Водитель снова подал голос, прервав размышления Адекора.

– Мы почти в Центре. Вы знаете точный адрес?

– Северная сторона, площадь Мелбон.

Адекор увидел, как голова водителя наклонилась и выпрямилась в знак подтверждения.

Они и правда уже въезжали в Центр; открытые пространства уступали место рощам осин и берёз и группам зданий, построенных из культивированных деревьев и серого кирпича. Был почти полдень, и утренние облака исчезли без следа.