Остальные члены гильдии отсыпались после вчерашнего веселья, поэтому втроем мы позавтракали в ресторане и вызвали машину. Услышав, куда нужно ехать, водитель помрачнел.

— Вообще-то, там очень опасно, поэтому гражданским запрещено подъезжать к тому Разлому. К тому же, я уверен, мы даже не сможем проехать через пост.

— Ничего страшного. Прогуляемся, — махнул рукой Владимир Борисович. — Плачу двойную стоимость.

Водитель пожал плечами и больше не возражал. Похоже, власти сильно напугали жителей, чтобы те не совали нос, куда не следует.

Через сорок минут пути я увидел пост с охранной, но ослепительно-белого входа в округе не было. Мы остановились у шлагбаума и три вооруженных охранника подошли к машине.

— Проезд закрыт. Разворачивайтесь, — сказал один из них, заглянув в машину и окинув нас подозрительным взглядом.

— У нас есть разрешение пройти к Разлому, — сказал Владимир Борисович.

— Какое еще разрешение? Сюда нельзя! — он метнул на лидера грозный взгляд, но тот с легкостью его выдержал и полез в карман за телефоном.

— Мы из гильдии «Освободителей». Вас должен был предупредить Сергей Геннадьевич.

Охранники переглянулись и тот, что заглядывал в окно машины, уже примирительно сказал:

— Да, нам звонили. Могу я посмотреть ваше удостоверение?

— Конечно.

Пока охранник разглядывал удостоверение лидера гильдии, я пытался определить, где же находится вход в тот злополучный Разлом. Обычно он так ярко светился, что виднелся издалека, но здесь везде был темный лес.

— Извините, а все находящиеся в машине имеют отношение к гильдии? — от былой грубости не осталось и следа.

— Нет, я всего лишь водитель, — послышался торопливый ответ.

— Тогда вам придется остаться здесь. У нас разрешение только на членов гильдии «Освободителей».

— Хорошо, мы без проблем прогуляемся, — кивнул Владимир Борисович. — Только скажите, куда идти.

— Прямо по дороге. Мимо не пройдете, — заверил охранник.

Мы вышли из машины и двинулись по заснеженной дороге, утопая по колено в снегу, потому что по ней уже давно никто не ездил.

— Сколько хоть идти до него? — обернувшись к охранникам, прокричал Ефим Прохорович.

— Километра три!

— Могли бы снегоход какой-нибудь подогнать, — проворчал преподаватель, вытряхнул снег из ботинок и закрылся призрачной броней.

Минут через пятнадцать мы повернули направо и увидели Разлом. Он был закрыт тремя сетями, расположенными на разном расстоянии от него. Это было сделано для того, чтобы никто даже близко не смог подойти к аномальному Разлому.

Едва мы приблизились к первой сети, как Владимир Борисович остановился и прижал руку к груди.

— Фух-х-х, давайте отдохнем. Что-то я перетрудился за время командировки. Сердце начало пошаливать… Или, может, после вчерашнего?

— Нет, — твердо сказал Ефим Прохорович. — Это Разлом.

Он поднял и показал нам руки, которые мелко дрожали. А сам он буквально на глазах начал бледнеть.

— Дальше нельзя. Мне уже плохо, — признался он, вытащил из пространственного кольца бутылку воды и сделал пару глотков.

— М-да, не зря говорили про аномалию. Возвращаемся. Нам здесь не место, — Владимир Борисович и зашагал обратно, стараясь попасть в наши шаги.

— Я зайду в Разлом. Ждите меня у поста охраны, — сказал я и решительно направился к двери в решетке.

Ефим Прохорович хотел последовать за мной, но, сделав пару шагов, чуть не свалился в снег от слабости.

— Возвращайтесь! Не рискуйте понапрасну, — оглянувшись, сказал я, открыл щеколду и зашел за первую решетку.

— Костя, будь осторожен. Я подожду тебя здесь. Загляни на минуту и выходи, — напутствовал меня Ефим Прохорович и отошел к лидеру гильдии, который опустился на корточки, но до сих пор прижимал руку к груди.

От первой решетки до следующей было метров двести. Пока шел, насчитал более двадцати мертвых птиц, трупы которых виднелись в снегу. Прямо при мне из ближайшего леса вылетел снегирь и, пролетев над первой решеткой, вдруг дернулся и, сложив крылья, свалился в снег. Наверняка звери и птицы чувствовали опасность этого места и избегали его, иначе трупов было бы гораздо больше.

Я подошел ко второй решетке, отпер ее и только сейчас заметил, что свет от входа не такой уж и белый. Он весь был пронизан красными прожилками. Мне сразу вспомнилось собственное красное сердце из сна.

Обернувшись, увидел, что Владимир Борисович и Ефим Прохорович стоят на прежнем месте и не спускают с меня взгляда. Мне вдруг стало немного тревожно из-за неизвестности, которая таится в чужом мире. У меня не было сомнений в своих силах, только в возможностях тела. В прошлой жизни я не знал ни болезней, ни ран, ни ушибов. Мне не нужна была броня или другая защита.