Вот вы как думаете, кем может вырасти ребенок, если мама у него художник, а папа графоман? Мальчик вырос умным и очень практичным. Он сделал свои выводы из наших увлечений. Он выбрал компьютерную графику и игры для досуга и юриспруденцию для образования.

— Значит я не получу новый сотовой телефон, — сделал из моего покаяния практичный вывод умный мальчик и бросил взгляд на свой телефон.

— Э… понимаешь … — начал было я, но он меня прервал и оказал моральную поддержку своему безалаберному и безответственному отцу:

— Ладно уж буду и дальше ходить с этим отстойным аппаратом, — мужественным тоном заявил умный мальчик.

Он с укоризной посмотрел на меня и воздержался от иных комментариев, зато взял свой телефон и просматривая опции шептал:

— Отстой… отстой … отстой …

Надеюсь он имел виду только модель аппарата, купленного всего три месяца назад и уже безнадежно устаревшего.

Зато моя жена… О! Она оказалась на высоте и достойно выполнила супружеский долг. Для начала она заткнула рот умному мальчику.

— Помолчи, — рявкнула она на ребенка и кинулась на мою защиту:

— Зато твой папа не приходит домой в стельку пьяным, не тащит с рыбалки вонючую рыбу требуя её почистить и тут же сготовить, он не пьет в гараже с дружками и не тратит деньги на машины. Сидит себе тихо и мирно в уголочке, печатает себе на компьютере и никому не мешает. А еще он выносит мусор, ходит за хлебом и иногда убирает квартиру.

— Уж лучше бы он пил … — еле прошептал умный мальчик.

Я пригорюнился, но жена меня заботливо утешила:

— Не переживай дорогой, мы будем жить на мою зарплату!

Я вздрогнул, да это достойная кара за все мои прегрешения.

— Я жена писателя, — довольно пробуя новое словосочетание и привыкая к новому статусу улыбнулась моя супруга.

— Ну так и я муж художницы, — уныло согласился я.

— Что за тон! — взвилась моя жена, — я что по-твоему не художник?!

— Не знаю как художник, а вот то что ты жена безработного графомана сомнению не подлежит.

— А я ваш сын, — с грустью и давя рыдание в голосе признался умный мальчик, внося свою лепту в разгорающийся скандал и обращаясь не к нам, а в безвоздушное пространство вопросил:

— А я-то, кем стану, при такой-то наследственности?

Скандал закончился не успев разгореться. Укладываясь спать мой сынуля на сон грядущий прошептал:

— Никогда! Никогда! Никогда! Я не буду писать картины, я не буду писать рассказы! Вот клянусь, что не буду!

Выполняя свой родительский долг я его утешил:

— Ты будешь лучше нас! — чуток помолчал, а потом не удержавшись ласково заметил:

— Ты будешь составлять мозаичные панно и писать романы!

В ужасе от грядущей "накарканной" судьбы великовозрастный ребенок спрятал голову под одеяло. Ну, это для нас родителей он ребенок, а так он студент университета, а ещё гены есть гены и он втайне пишет стихи и иллюстрирует их рисунками в стиле "граффити". Эх, сынок, сынок ты в этом не виноват.

Личность в нашем городе я малоизвестная, если честно, то совсем не известная, но знакомых у меня полно. Через них я довольно быстро нашел новую работу, но так как в профессиональном плане человек я вполне порядочный, то перед трудоустройством честно предупредил своего нового работодателя:

— Должен вам признаться, что я пописываю …

Крупный солидный немолодой мужчина с сомнением посмотрел на меня и соболезнуя тихо спросил:

— И давно это у вас?

— С детства, — стыдливо прошептал я.

— У меня есть знакомый, он хороший врач уролог, могу вас направить к нему, — быстро принял решение принять меня на работу мужчина и дорогой ручкой стал писать резолюцию на моем заявлении.

— Я пописываю в другом смысле, — поспешил уточнить я, — пишу всякие там рассказы, повестушки.

Директор задумчиво смотрел на мое заявление о приеме на работу. Там уже стояла его виза: "Отделу кадров: В приказ!" Я видел как он мучительно размышляет: Что делать? Скомкать заявление и выбросить его в корзину или рискнуть и принять на работу этого … Конечно рекомендации у него не плохие, но при этом он не только пописывает, но еще и не стесняется в этом признаться. Да, есть над чем подумать.

— У вас есть изданные книги? — полюбопытствовал работодатель перед принятием окончательного решения.

На коленях у меня лежала сумка от ноутбука и я стал судорожно рыться в ее содержимом. Нашел и с гордостью достал книжку в мягком переплете, где на обложке красовалась моя фамилия.

— Вот, — скромно, но внутренне ликуя, сказал я, — это моя книга. Я писал ее больше года, а шел к ней всю жизнь.

Директор бегло просмотрел печатное издание. Я затаив дыхание молчал. Но этот с позволения сказать читатель, был деловым человеком. Он разом оценил обложку, переплет, тираж и сухо спросил: