– Заперли меня… Вы думаете, что это что-то изменит?
– Серафим делал аккуратные шаги в сторону Истерис, высекая клинком искры. Он не рисковал нападать, и так свое лицо превратив в мясо и голую плоть, болтающуюся от шагов.
– Нас сотни по всему миру, и если Ее воля будет и дальше говорить о слиянии… то Руфус Рисс никогда не перестанет быть моей целью. Зачем вы рискуете всем, когда судьба сама сделала свой выбор?

– Потому что Ласки не бросают своих людей… И пусть будут тысячи, мы готовы уничтожить вас всех.
– Истерис склонила голову на бок, отвлекая его резким свечением и блеском. Еле уловимо выбросив вперед пистолет, она сделала выстрел в последний, здоровый глаз, но взмах крыла отвел пулю в сторону. Проведя языком по губам, она убрала пушку, растопырив пальцы и освещая комнату блеском стальных когтей.
– Ты придешь и за нами, это вопрос времени… И пока мы можем дать тебе бой, это будет продолжаться.

– Твои слова верны, и раз ты знаешь, чем все кончится, предполагаю, что этот бой неизбежен.
– Серафим попытался сделать рывок в сторону Истерис, ровно как было со мной, но Лазиэстель, с неизменной улыбкой на лице, заставила обеих девушек испариться в клубах огня, поглотившего их и унося в имматериум. Оказавшись за спиной у Серафима, они вновь вступили в бой, абсолютно бесстрашно бросаясь на кровоточащую махину. Истерис попыталась ударить в шею, но Серафим отразил удар, закинув лезвие клинка по направлению руки и вплоть до шеи, тем самым преградив путь кортику Истерис. Его алые крылья расправились, оттолкнув обеих демониц к противоположному концу их импровизированной арены, но при этом позволяя Лазиэстель полноценно отойти от прошлого удара, перестав витать в облаках и уже полноценно встать, впрочем, ненадолго.
– Ваши попытки тщетны.

– Чем больше мы сражаемся с тобой на равных, тем выше шанс, что твой хозяин поймет, что ты слишком слаб. Рано или поздно, ей надоест смотреть на твои унижения, и тогда, ты покинешь этот город.
– Лазиэстель решила больше не раскалывать сознание и не призывать копирку, существуя в едином, неизменном облике и постоянно осыпая Серафима ливнем из огня. Ее инфернальное пламя цеплялось за доспехи, крылья и лицо Серафима, сжигая капюшон, волосы и заставляя еще живые глаза пылать в агонии, смешивая слезы с пеплом и огнем. Ее психическая мощь заставляла пространство хаотично дергаться, извиваться и разрываться на части, не зная, выбрать ли своего покровителя в лице Лазиэстель, или же Серафима. Но несмотря на ментальную борьбу, основные удары принимала на себя именно Истерис, кружившая вокруг Серафима в своеобразном, смертельном танце и ударяя его по каждому уязвимому месту, оставляя длинные, рваные раны. Ее движения мелькали в воздухе, постоянно то пропадая из виду, то появляясь вновь. Казалось, что каждвя часть ее тела внезапно стала оружием, хвост, клыки, волосы и ноги, каждая часть тела била по Серафиму, пыталась отвлечь его, мешала магии или вовсе наносила удары по глазам и сердцу. Истерис отдалась этому бою сполна, взамен оплачивая подобные риски и атаки собой, порой вынужденно принимая его ответные удары и магические фокусы, направленные на названную в сестры. В отличие от меня, их он не жалел и не пытался намерено сохранить для каких-то своих мерзотных ритуалов. Я отчетливо видел и чувствовал, как тянулось пространство, подчинясь его мыслям и движениям свободной руки. Истерис било светом и тьмой, которые своими руками пытались схватиться за плящущую девушку, иногда отдирая куски одежды и кожи, ее обжигало яростью, заставляя пространство буквально воспламеняться, выжигая кислород, тело Истерис кровоточило от десятка мелких ранений, полученных словно от воздуха, который впивался в плоть, подобно мелким лезвиям, на протяжении всего боя не переставали сверкать вспышки, что слепили даже меня, находящегося в другом конце комнаты. Серафим вечно пытался открыть портал или взорвать весь барьер, наконец добравшись до меня, но магия Лазиэстель превосходила его силу, в тоже время, приблизиться к ней он тоже не мог пока была жива Истерис, которая ни на секунду не отвлекалась и не давала ему сделать и шаг по направлению к названной сестре. Лишь несколько раз ему удавалось прорваться ко второй демонице, отбросив в сторону Истерис, но нанести ей действительно тяжелые раны не удалось. Зато у Истерис, вследствии подобных неудач, от плеча до сердца красовалась ужасающий, кровоточащий рубец, что оставлял на пылающем теле все новые и новые узоры крови, бурлящей от касания проклятого лезвия и вырывающиеся из пор и мелких порезов, заливая все тело дымящимся эликсиром жизни. Второй раз когда у Серафима получилось ментально дотянутся до Лази, был в момент слабости и оглушения Истерис, девушка попытался залечить раны с помощью оставленных трупов, но Серафим искусным ударом смог отбросить ее в стену, на время похоронив под обломками. Добраться до Лази, слава Богу, ему так и не удалось, Демоница исчезала и испарялась, раз за разом уводя его все дальше от Истерис, не давая прикончить сестру. Серафим смог обжечь ее сознание, на несколько минут лишь когда обессиленная Лазиэстель рухнула около уже свободной сестры, полностью парализовав демоницу и введя ее в подлинный ад, плавя сознание, он попытался убить ее одним выпадом, но Истерис вогнала его клинок в землю, попутно жертвуя свой кортик. В приступе слепой ярости и мести, она окончательно выколола ему открытые глаза, несколько раз когтями врезаясь в шею и словно пытаясь начисто оторвать голову. Но кажется, потеря глаза стала более роковой, ускоряя битву и подводя ее к внезапному, жестокому концу.

Волна энергии отбросила Истерис и Лази, но та ловко перевернулась в воздухе, ловя в руки сестру и положив ее за собой, начала заслонять Лазиэстель, продолжая при этом удерживать саму себя себя на ногах. Рана на ее теле пылала изнутри, заставляя кипящую кровь кровяным туманом окутать все поле боя, в глазах Истерис я видел капельки запекшихся и прилипших слез, разбитая губа казалось уродливым ошметком мяса, искусственно пришитым к лицу, около шеи вырисовывались следы от стальных перчаток Серафима. В тоже время, из носа, ушей и рта Лазиэстель на пол капала кровь, смешиваясь с теми реками, что уже текли среди неровных, избитых плит, глаза безумно вращались, находясь в абсолютно другой реальности, руки болезненно тряслись. Я мог ее понять, даже отсюда, с другого конца комнаты и за барьером, мое сознание пронзила боль и трепет, возымевшие свои начала из предсмертного, ментального крика существа. Что-то происходило с Серафимом, тот урон, что волнами накатывал на мое сознание, был сравним с воздействием чистого имматериума и возможно даже хуже, потому лишь спустя несколько весьма долгих мгновений, я смог прийти в себя. Каша в сознании постепенно исчезала, и я смог поднять голову ровно, и лишь для того, чтобы увидеть, как с крыльев Божьего воина слетели несколько перьев, ложась на влажную от всей пролитой крови землю. Кровь же медленно стекала по доспеху Серафима, что рухнул на колени, подняв лицо вверх. Казалось, что тот начал молится, но из распахнутого рта не шло ни единого звука, лишь спустя мгновение, послышался рвущийся звук стальных нитей, пронзивших его губы.

На остатках перьев медленно возникал образ, сотканный из магии, и своим появлением разрушающий само естество Серафима. Существо начало распадаться, подобно големам, теряя по частям свое тело и душу. В тоже время, блеклые образы, восстающие около упавших и тлеющих перьев, поднимались все выше, оглядывая комнату то-ли с восторгом, то-ли со страхом. В их глазах виднелась печаль и усталость, но в тоже время, слепая радость и долгожданное облегчение, ожидаемое веками. Истерис настороженно следила за этим, позволяя Лази облокотиться на собственное, и без того раскроенное до мяса, плечо. Вторая демоница постепенно приходила в себя, откашливаясь на пол кровью. Ее крылья подрались, превратившись в труху и жалкие тряпки, в дырах от атак теплилась неясные образы и то и дело вспыхивали горящие зрачки. Аккуратно пытаясь приподняться над землей, я видел, как вокруг ее дымящихся волос бродят существа, схожие с демонами или духами. Казалось, что Серафим натравил на нее сам имматериум, с которым девушка успешно боролась, постепенно выжигая чужаком из недр своего сознания. Но как бы то ни было, полное восстановление от подобного займет у нее недели... Если не годы.

– Я удивлен… - Раздался глухой шепот Серафима, который уже потерял обе свои руки, и теперь, было видно во всей красе, как развоплощается его тело, постепенно роняя на землю части брони. Крылья сгорели первые, оставив после лишь гранатового цвета пепел.
– Мы действительно недооценивали это… миссия оказалась провалена, но это ничего не изменит ни сейчас, ни когда-либо.
– Никто и ничего ему не ответил, после чего, тот рухнул лицом вниз, потеряв любые точки опоры, ноги рассыпались и трескались, колени не выдержали первыми. Признаться, это даже не выглядело чем-то жалким… скорее, он был похож на Коллоса, что готовился рухнуть в небытие, что впрочем так и было.
– Для нас это будет уроком… для вас, лишь небольшой победой, в череде скорых поражений. Мир рухнет, и вы ничего не сможете с этим поделать. Прощайте… В следующий раз, не ждите… милосердия.

Еще спустя несколько мгновений, образ Серафима окончательно перестал существовать, от него не осталось ничего, клинок и доспехи ушли в никуда ровно так же, как здесь появился сам Серафим, исчез даже пепел от крыльев и кровь. Барьер разделяющий комнату пал, ко мне навстречу бросились живые Андрий и Дерви, что-то крича и бормоча. Ласки смогли побороть неизвестное существо… Что навсегда поселилось в моих кошмарах. Теперь, опасения Конрада стали явью, ибо то, что я видел, было абсолютно новым подвидом, не имеющим никакой связи с реальностью. Теперь, уже не было сомнений… Появилось нечто, выше чем боги

– Нет времени отлеживаться, пусть тебе и досталось больше нашего… Этот низкорослый урод ждать не будет.
– Дерви грубо схватил меня за плечо, буквально заставляя подняться на ноги. Его сражение с Серафимом, которое буквально происходило у них под боком, каким-то чудом никак не задело, равно как и Андрия, который подбежал следом, оглядываясь по сторонам, словно чуя остатки Серафима где-то неподалеку от нас. Одной только мысли, что эта тварь до сих пор способна находится где-то поблизости и следить за мной сотней своих глаз, заставляла меня трепетать и дрожать как брошенного на улицу кота. Я не хотел даже на секунду тешить в себе тяжелые мысли о том, что это не конец, а возможно, только начало нашей вражды с этим существом.
– Мы потратили слишком много времени на это дерьмо… Пора навестить Горсина. Думаю, нам есть о чем с ним… поговорить.